Виталий Останин - Маркиз [СИ]

— Просто хочу посмотреть. Услугами пользоваться не собираюсь, — обломал я толстячка с гладким личиком и в высокой, как у башкиров, шапке. Заметил, как обиженно вытянулись лица Быка и Пирата, и поспешил поправиться: — Лично не собираюсь. А мои капитаны могут тут задержаться.

— Прошу за мной, драгоценный гость! — евнух Хой сложил пухлые губки в самой слащавой улыбке, которую я видел, и, скрестив руки на животе, засеменил по коридорам.

У каждой раздвижной двери он останавливался, приоткрывал створки и рассказывал о том, что находится внутри. Оказалось, что под, собственно, секс тут отведено не так уж много места. Были аудитории для музицирования, чтения стихов (опять?), игры в тоуху — это когда стрелы рукой кидают в кувшин с узким горлом, помещение для готовки какого-то блюда из речной рыбы, которое надо было съедать сразу же после приготовления. В общем, на публичный дом это заведение походило меньше всего.

— А где девушки? — поинтересовался я.

Пройдя весь первый этаж и столько всего интересного увидев, мы не встретили ни одной дамы с низкой социальной ответственностью. Понятно, что мы днем пришли, а заведение все-таки ориентировалось на вечерних и ночных гостей, но все же. Бордель это или нет!

— Сейчас они отдыхают, — с очередным низким поклоном ответил евнух. — Их покои находятся на втором и третьем этажах «Блудливого речного бога». Наше заведение готово предложить вам встречу с барышней Баобао[2] — она лучшая наша куртизанка. Искусна в поэзии, игре на гуцинь[3] и многом другом.

Здесь евнух со значением закатил глаза, показывая насколько хороша барышня Баобао «во многом другом». Бык за моим правым плечом буркнул что-то вроде: «Тебе-то откуда знать, бесполый!»

— Если же господа ищут экзотики… — продолжил распорядитель, но я его прервал:

— Мы узнали достаточно, евнух Хой. Благодарим тебя. Возможно, вечером, — я со значением посмотрел на секс-террористов в своей свите, — мои люди навестят ваше заведение.

Бык с Пиратом переглянулись и синхронно кивнули. Вот уж в ком можно было не сомневаться ни на секунду.

— Главное, помните, драгоценные гости! — крикнул нам вслед толстячок. — «Блудливый речной бог» — лучшее заведение Юйчжана, способное удовлетворить самые взыскательные потребности клиентов! «Похотливый бессмертный» не сможет обеспечить вам такого приятного времяпрепровождения, как мы!

На улице Мытарь, молчавший все время, пока мы находились в борделе, продолжил лекцию об особенностях захваченного нами города:

— Как мог увидеть мой господин, развлечения, представленные в «Блудливом речном боге» достаточно разнообразны. Столь широкий их спектр говорит о том, что копировали их со столичных заведений довоенного времени. Таким образом Желтые повязки, осев в Юйчжане и сделав его центром своих земель, не смогли придумать ничего нового, а лишь дали своим людям то, чего те не могли получить во время правления династии.

— Убить дракона, — кивнул я.

— Что это значит? — тут же заинтересовался любознательный Секретарь.

Пришлось объяснять ему концепцию: убивший злое чудовище человек неизбежно занимает его место и сам становится чудовищем. У Ваньнан проникся, даже Пират, гуляющий без бумаги с кистью, несколько раз повторил вслух объяснение, явно запоминая его, чтобы потом записать.

— Какая мудрая мысль! — воскликнул Мытарь, когда я закончил. — Так глубоко! Любой, разрушающий общественный строй, чтобы сменить его на новый, неизбежно приходит к тому, что копирует своего предшественников со всеми их достижениями и провалами в области управления!

Как всякий китаец, он переложил концепцию из индивидуального понятия на общественную.

— Ну, примерно так.

— А можно ли разорвать этот порочный круг?

Вопрос был задан с таким искренним интересом, что я почувствовал себя мудрым учителем в окружении детишек. Точнее, мошенником, которого все почему-то принимают за мудреца.

— Поживем — увидим, — только и смог произнести я. И поспешил перевести разговор на другую тему.

Ближе к вечеру, когда мы вернулись с прогулки во дворец наместника, на меня буквально накинулась Юэлян. Не в том смысле, который использовали бы в борделе, а с обвинениями.

— Ты бесчестишь меня! — без особого, впрочем, гнева, сообщила она. Скорее ее тон был ближе к обиде маленькой девочки, которой обещали куклу, но не купили в указанный срок. — Как ты можешь посещать веселые дома?

Сама девушка второй день не выходила на свет, что-то, как я понял, с восстановлением сил после выстрела большой мощности. С тех пор, как мы встали на постой в городе, она старалась даже из комнат не высовываться. Только и видно было свору ее служанок, носившихся по дворцу с поручениями.