Виталий Останин - Беглец [СИ]

— Все кем-то питаются! — фыркнула Лисица, для которой мои аргументы веса не имели. — Подобные мне — ци смертных. Вы же убиваете животных, чтобы поесть мяса? Так в чем разница?

Вступать в сложный спор о ценности человеческой жизни с представителем мифического населения древнего Китая я не собирался. Во-первых, бессмысленно. Зачем об этом говорить, когда вокруг кровь на землю проливают литрами, вырезая деревни на границе, просто чтобы немножко позлить соседа. А во-вторых, это было бы лицемерием с моей стороны. Я, как военачальник, отдавал приказы, которые приводили к смерти тысяч людей.

Но те хотя бы были воинами. То есть людьми с оружием в руках, которые добровольно (но чаще всего ради стабильной кормежки) заключали некое соглашение о готовности убивать и умирать. Крестьяне и ремесленники в этом договоре не участвовали, поэтому я, вот такой вот выверт, желал их спасти во что бы то ни стало. Именно этих, а не вообще.

— Мы пойдем с тобой, — за всех желтоповязочников сказал Гуань, а его товарищи согласно закивали. — Это достойное деяние. За такие идеалы я и встал под Желтое знамя.

— Ваши головы пусты, как выскобленные тыквы! — заявила Ноу Ниу. — И звук, если по ним постучать, будет таким же! Ладно, я во многом не понимаю мотивов, которые движут вами, короткоживущими. Но как вы собрались это делать? Впятером против сотен?

— Ты, значит, отказываешься?

— Война, которая сейчас терзает этот край, не моя. И к тому же не первая подобная на моей памяти. Люди постоянно убивают друг друга, приносят в жертву, продают, как скот, а часто мучают и вовсе без всякой цели. Я в этом не участвую!

Некоторое время я молча рассматривал миленькое личико девушки. Нежную кожу, тонкие черты лица, пухлые, что для китаянок, вообще-то, нехарактерно, губки. И глаза циничной древней твари.

— Знаешь, лисичка… — ласково проговорил я спустя минуту. — Неблагодарная ты тварь, вот что я хотел сказать. И сука еще, похотливая. Мне плевать на то, твоя это война или нет, у нас с тобой другой уровень отношений. Я тебя на случку сводил? Сводил. Кобелька выдоила? Выдоила. Тебе понравилось? Ну и вот. За тобой должок, стало быть.

Она не выдержала. Сорвалась с места, в движении превращаясь в здоровенную Лису. Мощными лапами ударила в грудь, опрокидывая на спину. Приблизила оскаленную пасть к моему лицу.

Я даже не пытался защищаться. Спокойно упал, без трепета посмотрел на частокол тонких и острых зубов, закрывшими весь обзор. Сказал негромко, так, чтобы только Ноу Ниу слышала.

— Ну давай. Покончи уже с этим. Тебе же тоже это надоело. Таскаться за смертным, принимать во внимание его желания — бу-э! Я тебя понимаю — ты мне тоже немила. Похотливая, циничная, безнравственная людоедка. Тошнит уже. Так что — давай. Один рывок, немного теплой крови напоследок, и оба отправимся в края вечной охоты. Ну, я-то точно. Понятия не имею, что с вами после смерти происходит.

Я бил в самое ее больное место — в страх смерти. Бессмертие делает разумных трусами. Когда потеря абсолютна, то и страх тоже. Я мог себе позволить умереть — в конце концов, что такое моя жизнь, как не спринт от рождения к могиле? Она же хотела жить вечно. Уже тысячу лет небо коптит и не собирается на этом останавливаться. Ей капец как есть что терять!

Звериная морда отодвинулась. Лапы перестали давить на грудь. Я сел и холодно, но с вызовом посмотрел Лисице в глаза.

— И больше таких поступков не позволяй. Помни — я тут по своей воле, а ты нет. Ты можешь сколько угодно быть сильнее, мудрее, опытнее и хитроумнее. Но я тут решаю, что мы будем делать. По очень простой причине — наши возможные потери несоразмерны. Хорошенько это запомни и больше не позволяй себе подобного поведения. Мы поняли друг друга?

Некоторое время Лиса стояла без движения, давя меня взглядом желтых глаз. Потом медленно опустила голову.

— Вот и умница. — Я подавил желание потрепать ее по холке.

Возможно, это было не самое умное мое решение. Долгоживущие и обиды помнят долго. Я же ее сейчас унизил. Так сильно, как, возможно, никто еще не делал. Она отомстит — к бабке не ходи. В тот момент, когда связывающие нас чары будут рассеяны, она либо глотку мне перегрызет, либо затрахает до смерти.

Но до этого еще дожить нужно. И шансы это сделать не сказать, чтобы высоки. Так что особенно я не переживал — слишком рано. Будем решать вопросы по мере их поступления. Сейчас задача — освободить крестьян.

Желтоповязочники всю эту сцену просидели с открытыми ртами и глазами, распахнутыми до пределов физических возможностей. Только что при них человек поспорил с древним монстром, в сторону которого и смотреть-то лишний раз боязно. И не просто поругался, удаль свою молодецкую показав, но и победил. Конечно, лисичка не стала у его ног бегать, как собачка, но и признания поражения им хватило.