Елена Кароль: Попаданка. Если вас убили

И мило улыбнулась, с интересом рассматривая, как недоверчиво расширяются зрачки Аманды. Как и отец, она предпочитала внимательно смотреть и даже, кажется, принюхиваться, прежде чем заговорить вновь.

– Ты не лжешь… – В тоне вампирши слышалось искреннее недоумение. – Но ты? Почему?

– Повторюсь, но ты не поверишь! – хохотнула я. – Понятия не имею! Он так решил – и все.

– Решил – и все… – задумчиво пробормотала Аманда, явно размышляя уже о чем-то своем. Вновь помолчала, а затем едва слышно проговорила: – Завидую ему. Обоим вам.

На этот раз молчали намного дольше. Не меньше получаса – точно. Я уже подумывала о том, как бы встать и пройтись, изучить обстановку, найти в других комнатах какой-нибудь журнал или книгу, на худой конец – телевизор, как вдруг Аманда отмерла и пристально уставилась на меня.

– Насколько он силен?

– Не знаю.

– Примерно! – требовательно рыкнула вампирша, удивив меня своей настойчивостью.

– Если расстояние не препятствует силе рода, то он сильнее всех земных магов, – твердо проговорила я, припоминая каждый момент своего пребывания в мире Галион, но при этом не собираясь рассказывать дочери врага более детальные подробности. – Полегчало?

– Немного, – съязвила моя надсмотрщица, а затем категоричным тоном заявила: – Значит, так, как только переговоры перейдут в стадию открытого конфликта, держись поближе ко мне, чтобы шавки отца тебя не тронули, когда он отдаст приказ о ликвидации. В идеале перепрятать бы тебя, но, думаю, времени уже не осталось. Все поняла?

Поняла. Но уточнить кое-что желаю.

– Почему?

И снова – длительное молчание, пристальный взгляд глаза в глаза, и лишь спустя минут пять – невероятно искренний, наполненный болью ответ.

– Потому что мне в отличие от тебя с родом не так повезло. Нелепая смерть наследника, поздняя и единственная дочь, да и та – полукровка, тотальный контроль с рождения, ни шагу без присмотра бездушных шавок, ни единой возможности покинуть Архангельск дальше чем на сотню километров, семнадцать умерщвленных парней, причем половина – только потому, что я имела неосторожность им улыбнуться… И это – лишь малая часть того, за что я ненавижу своего отца! Ты думаешь, это жизнь? Это ад!

Под конец лицо Аманды перекосилось от ярости и отвращения, но это длилось не дольше нескольких секунд. Вампирша быстро взяла себя в руки и насмешливо подытожила:

– Если Оверъяр будет так неосторожен, что оставит меня сиротой, я не стану держать на него зла.

Сурово.

– А сколько тебе лет? – полюбопытствовала я, своим неуместным вопросом приведя Аманду в легкое замешательство.

– Восемьдесят семь, – резковато выдала вампирша и недовольно поджала губы. – Это-то тут при чем?

– Не бери в голову. Просто поддерживаю разговор, не в тишине же сидеть. А чем интересуешься? Музыка, танцы, живопись?

На меня вновь посмотрели как на идиотку, но все же немного нервно признались:

– Я врачом хотела стать… Ветеринаром. У меня в детстве даже щенок был. Почти два часа… – Улыбка вампирши была едва уловимой, а продолжение – горьким. – А затем его нашли и свернули ему шею. Давно это было… А ты чем занимаешься?

– В отличие от тебя я никогда не хотела идти в медицину, но с такой наследственностью, как у меня, это нереально. – Мое фырканье вызвало повышенный интерес, так что пришлось рассказывать дальше. – Что мама, что отец – оба врачи от Бога. Брат стал успешным психиатром, а я, с трудом отучившись в медучилище, работаю туроператором. Понятно, что это все несерьезно и нужно думать о будущем, но до недавнего времени меня все устраивало.

Мои ответные признания очень удивили Аманду, и некоторое время меня настойчиво допрашивали о родителях, годах учебы и прочем, что было связано с медициной. Пришлось рассказать и о Тузике: как я его нашла, затем долгое время выхаживала и каким преданным другом он вырос. Поведала и о нескольких эпизодах из жизни, когда знание медицины помогло оказать помощь случайным прохожим, и даже о том, как я создала живоглота, когда решила вспомнить свое увлечение химией.

– Какая же у тебя все-таки интересная жизнь… – Раз десятый тоскливо пробормотала вампирша.

Хотела сказать что-то еще, но вдруг дом вздрогнул.

Мы обе замерли, переглянулись и настороженно прислушались. Дом вздрогнул еще раз, причем намного сильнее – одна из картин не удержалась на стене и грохнулась на пол.

– Началось, – прикусив губу, прошептала Аманда и требовательно указала мне пальцем на дальнюю дверь. – Скорее, будем баррикадироваться.