Александр Михайловский - Операция «Гроза плюс». Самый трудный день

– А ночью? – спросил генерал-майор Семенов.

– И ночью тоже, – ответил Шаманов. – В наше время война идет круглосуточно с применением специальных средств. Таким образом, потрепыхаются немцы дня три-четыре в этом мешке, сожгут все свое горючее, а потом их можно будет брать голыми руками. И чем больше войск они туда загонят, тем весомей будет наша победа.

Воевать мы собираемся с применением всех достижений нашей военной техники: надежной, не прослушиваемой противником связью, радиоэлектронными средствами борьбы и воздушной разведкой, способной вскрыть расположение противника за двести пятьдесят – триста километров от фронта.

И вообще, в курс дела вы уже вошли, так что принимайтесь за работу, и приготовьтесь ничему не удивляться. Времени на раскачку у нас нет.

Сигнал «Гроза», поступивший из Москвы в четвертом часу вечера, поверг генерала армии Жукова в шок. Еще сегодня утром, несмотря на все доклады разведки, которой ему было приказано верить, он еще надеялся, что начало войны удастся оттянуть до лета следующего года. Но нет, не удалось. Приказав передавать сигнал «Гроза» в штабы армий и отправив в Москву подтверждение о том, что сигнал принят и передан в войска, Жуков вызвал к себе начальника штаба округа, а с нынешнего момента – фронта, генерал-лейтенанта Пуркаева, начальника оперативного отдела полковника Баграмяна и командующего ВВС генерал-лейтенанта Кравченко.

Поступить иначе Жуков не мог. Приказы в армии положено выполнять, а не обсуждать, чего он и сам требовал от подчиненных. К тому же Москва, посылая в округа этот сигнал за подписью начальника Генерального штаба Шапошникова и наркома обороны Сталина, знала, что делала. Сигнал «Гроза» отменял все предыдущие директивы и указания, в том числе и пресловутый приказ «не поддаваться на провокации».

С другой стороны – Жуков поморщился, словно от зубной боли, – история, в результате которой Сталин сменил маршала Тимошенко на посту наркома обороны, явно отдавала какой-то мистикой. В ночь с четырнадцатого на пятнадцатое сентября прошлого года в Московском военном округе была внезапно объявлена проверка боеготовности. При этом в части и соединения округа наблюдать за ходом этой проверки выехали члены Политбюро ВКП(б). Сталин лично посетил дислоцированную в Калинине 73-ю стрелковую дивизию. Результатом объявленной ночью боевой тревоги стал полный хаос и смятение, тем более что половины командиров вообще не оказалось на месте.

Как рассказывали позже очевидцы, вывести части в запасные районы удалось не ранее полудня, вместо нескольких часов, положенных по нормативу. При этом колонны стрелковых полков на марше растянулись, по причине того, что у многих бойцов и даже командиров оказались сбитыми ноги, а некоторые части вообще заблудились.

На полигонах дело тоже пошло не самым лучшим образом: с грехом пополам окопавшись, бойцы отчаянно мазали из винтовок, а прибывшая с большим опозданием артиллерия не смогла накрыть указанные посредниками цели. Авиация округа тоже находилась не в лучшем состоянии – часть самолетов не смогла взлететь, а результаты штурманского ориентирования, бомбометания и стрельбы по конусу были просто удручающими. К тому же при посадках произошло несколько аварий, а две из них закончились гибелью пилотов.

Результат этой проверки оказался разгромным. На последовавшем через неделю совещании высшего комсостава РККА, совмещенном с заседанием Политбюро, на котором присутствовал и Жуков, Сталин сказал:

– Если бы Московский округ был приграничным, и если бы это были не учения, а война, то его войска, несомненно, оказались бы полностью уничтожены противником в ходе внезапного нападения. Вы думаете, что враг даст вам время, чтобы действовать не спеша и по старинке? Ничего подобного, товарищи! Нынешние войны начинаются внезапно, и если вы будете действовать так, как действовали войска Московского округа на прошедшей проверке, то, несомненно, будете полностью разгромлены. Нам недостаточно иметь армию, сильную только на бумаге. Нам требуется содержать ее в состоянии высочайшей боеготовности. Если вы этого не понимаете, то грош вам цена как высшим командирам!

Когда маршал Тимошенко начал было оправдываться «объективными обстоятельствами» и тем, что он менее полугода находится в должности наркома обороны, Сталин пошептался о чем-то с сидящим по левую руку от него маршалом Шапошниковым и произнес: