Александр Михайловский - Операция «Гроза плюс». Самый трудный день

Итак, все было готово, последняя пуговица к мундиру последнего красноармейца пришита, войска выведены на исходные позиции, а на направлениях прорыва сформированы мощные ракетно-артиллерийские кулаки. Пройдет еще несколько минут, взлетит зеленая ракета, и земля содрогнется от тяжкого грохота артиллерийской подготовки.

Едва только секундная стрелка пересекла роковую отметку, ровно в три часа тридцать минут по московскому времени на вершине Белостокского выступа взревела советская реактивная и ствольная артиллерия. Через пару секунд эхом отозвались орудия под Августовым, а еще мгновение спустя под Таураге и Перемышлем. Отвлекающая артподготовка началась под Граево, Брестом и Христианополем у основания Львовского выступа. Подвижных соединений, способных нанести удары на всю глубину вражеского построения еще и на этих направлениях, у СССР не было, но требовалось ввести в заблуждение немецкое командование относительно направления главного удара.

Например, в районе Бреста, где немцы отчаянными атаками через Буг пытаются деблокировать попавшие в мешок дивизии Гудериана. После артподготовки, которая или уничтожит или отгонит немецкие части на западном берегу реки, мотострелковые батальоны Экспедиционного корпуса на БМП форсируют водную преграду, после чего понтонно-мостовые части начнут наводить переправы для переброски на западный берег танков, пехоты и артиллерии.

Этого будет вполне достаточно, чтобы немецкое командование, считающее Брестское направление ключом к Генерал-губернаторству (бывшей Польше), начало лихорадочную перегруппировку сил, стремясь если не уничтожить этот плацдарм, то хотя бы помешать развертыванию на нем наступательной группировки. Но этой группировки нет и не будет, потому что главный удар наносится совсем в другом месте и другими силами. Когда это станет ясно, то менять что-либо будет уже поздно. Как у французов в сороковом, после прорыва Гудериана через Арденны.

Снова, как девять дней назад, в воздух поднялась вся советская авиация. Но только теперь сталинские соколы должны были в условиях своего подавляющего превосходства поддержать наступление советских войск вглубь вражеской территории, а не сражаться за господство в воздухе. Их задача – пока длится световой день, прижать немцев к земле, максимально затрудняя им перегруппировку войск, одновременно разрушая те мосты и транспортные узлы, которые нужны противнику, и высаживая планерные и парашютные десанты около тех объектов, которые нужно захватить советским войскам.

Еще не отгремела артиллерия, еще ревевшие моторами танки не прошли первые метры по вражеской земле, а десантники из осназа – часть из них, одетая в немецкую форму, часть в камуфляж XXI века – уже начали расчистку путей продвижения ударных группировок, то есть захват мостов, уничтожение и замену на своих людей постов фельджандармерии. Высадившись, они начали перехватывать курьеров и посыльных, направлять немецкие части, спешащие к месту прорыва, по ложным маршрутам, вносить в ряды немецких войск панику, хаос и дезорганизацию.

Наступавший на Кенигсберг кавмехкорпус Хацкилевича с первых же минут сражения встретил упорное сопротивление немецких войск. Танки у Гепнера давно уже сгорели в отчаянных лобовых атаках на позиции самоходной противотанковой бригады, а вот противотанковая артиллерия и значительная часть пехоты у немцев еще остались. Да и танки те были, честно говоря, слабыми. 4-я танковая группа, сверхштатная относительно первоначального плана «Барбаросса», была укомплектована изготовленными в протекторате Богемии и Моравии танками Pz.Kpfw.38(t) – в девичестве чешскими LT-38. Вот что о них писал в своих мемуарах в нашей реальности воевавший на них немецкий танковый ас оберлейтенант Отто Кариус:

Мы проклинали хрупкую и невязкую чешскую сталь, которая не стала препятствием для русской противотанковой 45-мм пушки. Обломки наших собственных броневых листов и крепежные болты нанесли больше повреждений, чем осколки и сам снаряд.

И это он писал о сорокапятках! А какие разрушения могли причинить «чешским перебежчикам» бронебойные снаряды «форсированных» самоходных пушек Ф-22, уже скорее не противотанковых, а танкоистребительных, когда противотанковая пушка, став самоходной, превращается в хищника, который сам ищет и уничтожает врага!

Но к первому июля все это было уже не важно. Большая часть чешско-немецких танков обгорелыми коробками стояли на поле битвы под Таураге. Они ждали окончания боевых действий и прихода людей в спецовках, которые погрузят их на железнодорожные платформы и отправят в мартеновские печи уральских заводов на переплавку. Больше ни на что этот металлолом годен не был.