Валерий Атамашкин - Я – Спартак! Битва за Рим

– Можешь ответить мне на простой вопрос? У тебя есть дети? – спросил я.

– Какое это имеет… – возмутился декан, но не договорил, я прервал его.

– Мне очень жаль, что ты не успел попрощаться со своими детьми и женой, потому что, клянусь богами, тебя я убью первым и перед тем, как убить, выколю тебе твой единственный глаз, – холодно пообещал я.

Позеленевший от злости декан с трудом сдерживался, но надо отдать должное его выдержке, не спешил бросаться на меня с клинком наголо. Стражник прекрасно понимал, что любой его поступок невозможно будет исправить потом. Он остался стоять на месте, показывая, что не собирается вестись на провокации. Я повернулся к Митриду.

– Прикончи его, – бросил я.

– Ты уверен? – спросил ликтор.

– Перережь ему глотку, посмотрим, как они запляшут тогда, – прошипел я.

Кагит, заслышав мои слова, попытался вывернуться, но ничего не вышло. Митрид держал его крепко, словно в тисках, а в следующий миг острое лезвие гладиуса полоснуло горло несчастного декана. Брызнула кровь, заляпывая новую тогу ликтора. Несколько капель упало у моих ног. Кагит схватился за горло, упал на колени, попытался что-то кричать, но из его рта вырывалось лишь хриплое бульканье. Митрид с насмешкой на лице развел руки и ударил ногой меж лопаток декана, который рухнул навзничь, ударившись лицом о холодный пол. Когда тело Кагита по инерции еще несколько футов скользило, будто бы снаряд для керлинга, к столам, где стояли контубернии, сын начальника караула был уже мертв. Митрид демонстративно вытер рука об руку и смачно сплюнул.

Я улыбнулся, с презрением глядя в единственный глаз декана, лицо которого исказила ярость при виде поверженного Кагита.

– Ты следующий! – заверил я.

Я хотел добавить что-то еще, но декан, которого мои слова и жестокое убийство Кагита вывели из себя настолько, что он больше не мог сдерживаться, проревел:

– Убейте их! Убейте! Всех до одного!

Три контубернии, одна из них не в полном составе, бросились к нашему столу. Мои ликторы высоко подняли свои гладиусы, прижались спина к спине друг к другу и приготовились встретить врага лицом к лицу. Я, привыкший действовать в одиночку, остался без «пары» и бросил взгляд на выход, рядом с которым теперь никого не было.

– Переворачивайте столы! – я схватил первый попавшийся под руку стол, перевернул его на ребро и спрятался за столешницей. Ножки стола теперь смотрели вперед, на бросившихся на нас стражников.

Ликторы, видя, что я задумал, переворачивали на ребра столешниц другие столы. Очень скоро от стражников нас отделила этакая стена из столов, ощетинившихся ножками, словно кольями. Стоило сбить наступательный порыв римских солдат, решивших задавить нас числом. Стражники по команде своих деканов прижимали нас к противоположной стене, оттесняя от спасительного выхода. Никто из них не лез на рожон, понимая, что в любой момент на помощь в каупону подоспеет подмога. Произойди так, и шансов спастись у нас не будет никаких. Именно поэтому я отверг предложение ликторов отступить в подсобку и запереться изнутри. Такой ход значительно сужал маневр стражи, развязывал руки нам, но лишал нас возможности уйти отсюда живыми.

Я наотмашь рубанул попытавшегося схватиться за ножку стола стражника, рассек бедолаге шею. Тот свалился замертво, истекая кровью. Ликторы хватали стулья, запускали ими в стражников. Римляне неумело прикрывались от летевших в них стульев руками, кто-то пытался отбиться мечом, кто-то коряво уворачивался. Однако гладиаторы швыряли стулья настолько сильно, что каждый удар приходил точно в цель, по ту сторону наших баррикад то и дело слышались сдавленные крики. Кому-то табурет попадал в голову, кому-то в ногу или в грудь.

Видя, что нам удается сдерживать наступление стражников, декан с единственным зрячим глазом истошно завопил:

– Ломайте столы! Убейте их!

Надо отдать должное этому офицеру, он в первых рядах бросился на наши укрепления, даже схватился за ножку стола, чтобы оттянуть его на себя. Несколько лихачей, поверивших в свои силы, взяли разбег, чтобы с ходу перепрыгнуть столы. В них полетела очередная порция стульев, теперь уже вперемешку с кувшинами и подносами. Такой ход остудил напор стражи, но не остановил римлян. Справа, там, где оборону держал Тукран, сразу пятеро солдат отшвырнули со своего пути стол и с криками бросились на попятившегося гладиатора. На помощь к ликтору было бросился Нарок, но я остановил его громким выкриком.