Михаил Нестеров: Сталинский сокол. Комэск

Дверь открылась, снова вошла старушка и принялась протирать тряпкой тумбочки и подоконник. «Начнем с простого», – подумал Северов.

– Скажите, а какой сейчас день?

– Так пятница уже! Ты в беспамятстве пять дней лежал. Мы уж думали, не осилит организм твой, помрешь…

«Так, была боль в груди, хоть и несильная. Голова побаливала, но не как при ударе или контузии. А сейчас вообще не болит, при травме головы так не бывает. Значит, какая-то простуда с высокой температурой. Пневмония?»

– А у меня что, воспаление легких было?

– Было милок, было. Доктор говорил, что очень сильно простудился ты, в ледяной воде долго был.

Видя недоумение на лице Северова, старушка подошла поближе и присела на краешек кровати.

– Ты что же, и правда ничего не помнишь? Ребятишки на плоту катались, да развалился плот-то у них. В воде они оказались, а вода-то ледяная! Потонули бы, верно, так ты в воду бросился и вытащил их. За одним нырял долго, но вытащил! А сам ты, как приятели твои сказали, совсем недавно от хвори оправился. Организм уже ослаблен был, вот и заболел ты так тяжело.

«Ну и дела, – изумленно слушал Северов этот рассказ. – Значит, никакой гранаты не было, а была река, из которой я каких-то пацанов доставал! Я сошел с ума, сбрендил, крыша уехала! Так, вода холодная, вернее ледяная. Ну да, май, потеплело недавно. Вода, конечно, очень холодная. Вот только откуда она в парке взялась?»

Северов провел рукой по подбородку. Странно, щетина, конечно, есть, но не то чтобы очень длинная. За пять дней должен зарасти намного больше. Может, в беспамятстве щетина растет медленнее? Блин, ерунда какая, при чем здесь щетина! Тело, похоже, вообще не его!

– Бабушка, а как вас зовут?

– Марья Петровна я, можешь просто баба Марья звать. Санитаркой я здесь работаю.

И тут в голову Северова пришла гениальная мысль.

– Марья Петровна, а газеты мне можно почитать? За пять дней много чего произошло, наверное.

– Хорошо, милок! – покладисто согласилась санитарка. – После обеда я тебе газет принесу.

На обед был куриный суп с клецками и пюре с вареным куриным мясом. И компот из сухофруктов!

После обеда снова потянуло в сон, и когда Олег проснулся, Марья Петровна принесла ему одежду – черные трусы и белую майку, а также небольшую пачку газет, и вышла. Северов неторопливо натянул трусы и не без внутреннего содрогания взял в руки газеты, уже примерно представляя, что он сейчас увидит.

Газета «Правда», пятница, 28 марта 1941 года.

Северов медленно встал и, преодолевая слабость, подошел к висящему у входной двери зеркалу. В зеркале перед ним предстал он сам, Северов Олег Андреевич, но на вид ему было лет двадцать, может, немного больше. И тело было на загляденье. Мускулатура была даже внушительнее, чем была у Олега в таком же возрасте раньше. Горой мышц он никогда не был, но силу имел приличную. По крайней мере скрутить пальцами толстый гвоздь мог. На марш-бросках тащил свой груз да еще помогал товарищам. В общем, долгие тренировки и правильные методики давали отличный результат. Да и проведя на пенсии шесть лет, Олег нисколько не расплылся, старая форма по-прежнему сидела на нем как влитая. А это тело ощущалось по крайней мере не хуже!

Олег вернулся и опустился на кровать. Получается, что он каким-то образом оказался в прошлом. То ли в прошлом его мира, то ли параллельном. Историю Олег знал неплохо, но не настолько, чтобы по нескольким газетам определить, есть ли существенные отличия. Пока их не видно. Ломать голову над тем, как произошло его перемещение, смысла нет. Все равно ничего не придумаешь и не изменишь. Да и зачем менять? Он жив, скоро будет совсем здоров, моложе на добрые три десятка лет! Правда, через три месяца начнется самая страшная в истории человечества война, но он офицер, он присягал государству, которое сейчас есть и которое будет бороться за свое существование. Он летчик, значит, он снова на СВОЕМ месте! Ему дан шанс, дана новая жизнь. Да, могут убить, можно не дожить до Победы, но ведь он уже умер там, в мае 2015 года, и сделал это добровольно и осознанно, спасая жизнь других. Да какая разница, доживет до Победы или нет. «Делай что должен, и будь что будет!» А что должен, подполковника Северова учить не надо!

Сердце стучало. Северов разволновался, как не волновался в минуту смертельной опасности. Прошло несколько минут, прежде чем он успокоился. Счастлив ли он? Да, счастлив! И ни о чем не жалеет!

Снова зашла Марья Петровна.

– Уже ходишь! Смотри, аккуратнее, слаб еще. Скоро доктор придет, осмотрит тебя.