Вячеслав Коротин - Вторая попытка Колчака

– Этого не может быть, Герхард, – весело посмотрел на командира своего флагмана адмирал. – Я верю нашей разведке, а она давно сообщила, что свои дредноуты Эссен не имеет права выводить за пределы Центральной минно-артиллерийской позиции. Категорически! Я скорее поверю, что это марсиане Герберта Уэллса высадились в Балтийском море, чем буду ожидать здесь русские дредноуты. Вы не знаете психологии русских военных – они не боятся умереть в бою или даже застрелившись, но они до судорог боятся разгневать своё начальство…

* * *

– Передайте командующему: «Я их вижу». – Колчак уже понял, что всё получится. – Дивизиону приготовиться к встречной атаке!

Русским эсминцам было чем встретить своих немецких противников. Стодвухмиллиметровые пушки разворачивались в сторону Девятой флотилии Хохзеефлотте и с ходу начали курочить новейшие эсминцы Германии. Комендоры «Новика», «Победителя», «Забияки», «Грома», «Орфея» и «Летуна» открыли такой энергичный огонь по кораблям противника, что десять немцев стали спешно отворачивать с курса. Причём «V-28» и «G-37» уже так наловились русских снарядов, что если «Новики» стали бы энергично преследовать, германский флот лишился бы ещё двух эсминцев. Защитить своих «меньших братьев» ринулись «Кольберг» и «Росток», но нахальные русские не отступили и спокойно легли на параллельный с крейсерами курс. Благо что пушек на Первом дивизионе хватало, с избытком хватало. Снова начали работать по новым целям дальномеры, снова застучали, нащупывая дистанцию до противника, орудия. Бой продолжился.

– Зря они с нами связались, а, Александр Васильевич? – весело поинтересовался у адмирала Беренс. – Первый уже горит, да и второму достаётся…

– А у них и выбора не было, – ответил Колчак, не отрывая глаз от бинокля. – Мы бы их недоэсминцы просто сжевали…

– Зря вы так, – пожал плечами командир «Новика», – сейчас они сопроводят своих «инвалидов» и вернутся… Коордонат вправо!

Очередной залп с «Кольберга» лёг накрытием, и пришлось немедленно на это реагировать. Хоть непосредственно в корабль снаряды не попали, но осколки от близких разрывов прошипели над палубой и ранили троих матросов. Флагманский эсминец немедленно рыскнул в сторону, выходя из леса всплесков. А вот на «Забияке» рвануло – немцы угодили в среднее орудие кормового плутонга, уничтожив не только саму пушку и её расчёт, но и здорово подвыкосив осколками артиллеристов соседних установок. Но и русские не оставались в долгу – не зря Эссен выписал с Черноморского флота лучших комендоров для укомплектования экипажей входящих в строй новых эсминцев, причём ехали они из Севастополя в Петроград не в телячьих вагонах, а в купе, специальным литерным поездом…

Полыхнуло на баке «Ростока», пробило вторую трубу на «Кольберге», у него же наблюдались ещё два разрыва на борте. Потом на этом крейсере срезало фок-мачту.

– Нет, Михаил Андреевич, – злорадно усмехнулся Колчак, – не вернутся их эсминцы. Вон и крейсера отворачивают – разглядели уже…

Действительно, с мостиков крейсеров разглядели, что за «большие дымы» обозначились с северо-запада.

– Мой адмирал! – мрачно проинформировал Мауве командир «Дойчланда», капитан цур зее, Мейрер, – с «Ростока» передали, что с моря подходят четыре русских дредноута. Я не ошибся в своих прогнозах.

– Что? Русские посмели вылезти из своей лужи?

На самом деле вопрос был чисто риторическим, но не доверять донесению своих крейсеров-разведчиков, тем более в таком вопросе, у контр-адмирала не было никакого повода. Тем более, что дымы в указанном направлении наблюдались теперь более чем отчётливо.

– Немедленно прекратить операцию! Отходить строем кильватера к Либаве! Вызвать оттуда же дредноуты Энгельгардта навстречу! Тральщикам отходить под берегом.

Мауве с трудом осмысливал ужас положения, в котором оказался, – его семи броненосцам с бортовым залпом в двадцать восемь орудий калибром в одиннадцать дюймов предстояло принять бой с русскими линкорами, выстреливающими сорок восемь двенадцатидюймовых снарядов в залпе. А залпы русские дредноуты способны давать более частые…

Впрочем, полновесными залпами русские стрелять не стали – пристрелка, а потом понеслось: залп из одного орудия каждой башни (четыре), залп из второго орудия каждой башни, из третьего аналогично. И так заработали четверо. Цели оставались в непрекращающейся «огневой струе». И прилетало им здорово. Каждые тридцать секунд по шестнадцать двенадцатидюймовых снарядов… Не все, конечно, попадали в цель, но уж если попадали…