Дмитрий Болховский - Ход в Шаолинь

– Такэ-мон! – дико завопил ронин, и…

За миг до этого Да Цзи дернула за кольцо, сверху на агрессора упала клетка, защелкнулось хитрое дно, и черный человек уехал под потолок.

– Билеты дорогие, но представление того стоит, – шепнул Джао Даши.

На него зашикали. Новая группа смельчаков ворвалась в каюту. Да Цзи дернула за кольцо. Входная дверь захлопнулась, на окна с треском упали глухие ставни, щелкнули замки. Разбрасывая в стороны обезглавленные манекены, черные воины ринулись к принцессе. Кицунэ сделала неимоверный пируэт, так что полы ее кимоно взметнулись солнцем, и потушила веером масляный светильник, закрепленный на стене. В нее полетели ножи, сюрикены и иглы пню. Изящно уклонившись от смертоносного железа, Да Цзи потушила второй светильник. Один из ронинов метнул меч, словно копье. Катана воткнулась в балку. Мимо! Порхая, словно бабочка, от одного огненного цветка к другому, Да Цзи потушила все светильники. Каюта погрузилась во тьму. Раздался грохот и вскрики. Потом наступила тишина.

– Готово! Можете выходить, – пропела Да Цзи нежным голоском.

Светильники вспыхнули все одновременно. Друзья вышли из укрытия.

– Интересное… э-э-э… произведение. – Света, щурясь, смотрела вверх.

Там была создана инсталляция, достойная лондонской галереи Тэйт Модерн. Ронины с заткнутыми ртами висели под потоком в самых причудливых позах. Они были живы, но полностью обездвижены при помощи системы многочисленных тросов, хитрых блоков и балансиров.

– Это что, сцена битвы? – спросил Серега.

Да Цзи ответила в стихах:

В дверь загрохотали.

– Идущих среди них точно нет. Давно бы себя выдали. – Кицунэ дернула за шнур портьеры. В стене открылся потайной арсенал. – Вооружайтесь!

Каждый смог подобрать здесь себе оружие по душе. Джао Даши взял наборный лук юми. Чжи Минг положил глаз на японскую алебарду – нагинату. Во-первых, она была сродни шесту, а во-вторых, уж больно красивый дракон был выгравирован у нее на лезвии. Света выбрала себе короткие трезубцы – сан. Их можно было метать, а в ближнем бою эффективно защищаться от копья и меча. Серега набрал сюрикенов, а за пояс заткнул старые добрые нунчаки. Женька сначала хотел взять кусиригаму – серп с булавой на длинной цепи. Но мастер покачал головой: «Кусиригама хороша против одиночного противника. Сначала спутываешь, а потом добиваешь. А мы идем на прорыв». И Женька удовлетворился парой мечей – вакидзаси. Они были короче катаны. Удобно работать с двух рук. Для прорыва – самое то!

Грохот снаружи продолжался, дверь вот-вот должна была сорваться с петель.

– Ну что, прыгаем в Пустоту и уходим на берег. Дальше – по ситуации. На счет раз-два-три? – Джао Даши закрепил мешок со статуей у себя на спине, друзья приготовились к Переходу.

– Стойте! Мо-ожет приккотится. – Да Цзи схватила с фарфоровой тарелки апельсин.

В дверь ударили тараном, толстые дубовые доски проломились, словно были сделаны из пенопласта. Тупой злобный нос бревна высунулся в образовавшуюся дыру. В стороны полетели щепки… и зависли в воздухе. Солнечные лучи брызнули внутрь, но так и не долетели до противоположной стены каюты. Переход!

Наша команда шагнула сквозь перегородку на палубу.

Ронин в боковом прыжке целил ногой в голову дракона Хао Дао. Пират стрелял из мушкета. Свинцовый фонтан картечи уже показался из ствола, и лицо стрелка скрыло облако порохового дыма. Кто-то склонился над павшим товарищем. Кто-то прыгал с корабля в воду, пытаясь уйти от неминуемой гибели, а смерть уже настигала его острием брошенного копья. Голый по пояс силач орудовал огромным веслом, как битой для лапты. Получив от него солидную порцию кинетической энергии, вдоль борта летел человек в черной маске. Перед ударом он, похоже, метнул сюрикен. Поэтому его правая рука была выставлена вперед. Получился супермен. В общем, суматоха была – мама не горюй!

Но что-то было не так. Не так, как всегда. Сначала солнышко зашло за тучку. Откуда бы ей взяться в Пустоте? Затем золотистые солнечные лучики сделались серыми. Затем – черными. Они искривились, переплелись и превратились в паутину. Друзья были полностью обездвижены. Взглянув на нос корабля, они увидели боевого мага Тхатто. Лицо жреца скрывал глубокий капюшон, в руках он держал кривой сучковатый посох, напоминающий конечность гигантского членистоногого. За спиной его клубился густой мглистый туман, озаряемый вспышками синих молний. При каждом разряде марево оживало, обретая форму то оскалившегося шакала, то когтистого коршуна, то шипящего змея, то беснующейся пантеры. Жреца окружали его косматые ученики в остроконечных шапках. Тибетцы издавали жуткий монотонный звук, играя на флейтах, украшенных на концах набалдашниками в виде черепов. Но это был не тот звук, который можно услышать ушами. Это была вибрация, которая проникала в голову, в грудную клетку, в живот. Это была гибельная музыка, разрушающая чувство реальности, уничтожающая мысли и пожирающая волю.