Александра Ром - Искажение - дар судьбы

Мы подходили к повороту, когда с нами поравнялась телега груженная корзинами и запряженная мулом. Хаято окликнул хозяина транспорта.

— Уважаемый! Доброй дороги. Подвезите двух уставших путников до города. По золотому лин за каждого.

— И вам доброй господин. Как же за щедрую оплату подвезу и до места доставлю, вы только укажите. Забирайтесь.

— Нет. Мы только до ворот, — сказал мой спутник, запрыгивая в телегу.

Затем он помог мне забраться туда же. Тут моей радости не было границ. Все же ноги не казенные. Наш новый попутчик оказался сухощавый мужичок лет пятидесяти. С заостренным обветренным лицом и жидкой бородкой. Из разговоров мужчин я сделала вывод, что дядюшка Зэн (как он нам представился) занимается торговлей сельскохозяйственной продукции. И едет на ежегодную ночную ярмарку.

— А чем она отличается от обычной ярмарки? — задала я, вопрос, не задумываясь. Чем вызвала мрачный взгляд со стороны Хаято и любопытный от дядюшки Зэна.

И что он так на меня смотрит. Я впервые слышу, чтобы ярмарки проводились ночью. И мне очень интересно.

— Так мальчишка из химров? — торговец оглянулся и внимательно посмотрел на меня.

Я уж хотела было возразить. Но Хаято опередил, бросив на меня тяжелый взгляд, от которого захотелось провалиться сквозь землю.

— Да. На границе подобрал.

— А не боитесь господин, что убегет? Все ж варвары они. — Дядюшка с сомнением глянул на меня.

— Не убежит. Выучу так, что преданней и сноровистей слуги не сыщешь во всей империи, — при этом мужчина подмигнул мне. А у самого губы подрагивали от скрываемой улыбки.

Я начала злиться, и разговор уходил все дальше от интересующего вопроса, а это раздражало.

— Ваше право господин, — тут дядюшка Зэн громко крякнул и заковыристо выругался, когда нас ощутимо тряхнуло. А через несколько минут прочистив горло начал рассказ, — Ночные ярмарки это завет наших предков. Много воды утекло с тех времен, когда появились первые ярмарки на землях империи. Только закончилась великая война. Земля пропиталась кровью своих доблестных сыновей. А разгневанные боги наслали неурожай и потопы. Голод буйствовал несколько лет. Тогда проклятый император да упокоит его Безликий и одарит всеми благами нефритовое царство. Приказал всем чиновникам и богатым людям открывать раз в месяц все амбары и закрома. И раздавать рис всем нуждающимся и обездоленным. Так же ночью этого дня всем добрым людям разрешалось торговать и обменивать продукты в городах без пошлин и налогов. Так и повелось с тех времен. Сейчас мы оплачиваем чисто символическую пошлину при въезде в город. Тогда как в другое время с нас взимается еще и налог за продажу. Мудрый был правитель хоть и проклятый да упокоит его Безликий.

Я понимающе кивнула. А Хаято при упоминании Безликого и проклятого поморщился. Затем разговор перетек на увеличивающиеся налоги. Еще словоохотливый торговец поведал о разбойничьем набеге на какое — то соседнее селение. А потом я уже не слышала. Под мерный скрип колес уснула.

К вечеру мы добрались до города Ксун. Его опоясывала толстая, высокая стена. Две башни возвышались по краям ворот. Перед воротами было столпотворение. Впереди ругались и спорили. Из всего этого гвалта стало понятно лишь одно, задерживает всех кто — то из приезжих. Пока я разглядывала народ и вникала в суть разногласия, Хаято спрыгнул с телеги. И меня за собой потащил. Натянул капюшон, чуть ли не до подбородка, хотя он и так закрывал пол лица. Теперь я могла рассмотреть только землю под ногами. Заплатив и попрощавшись с дядюшкой Зэном, мы сошли с дороги. И в обход толпы стали пробираться к воротам. Когда мы выбрались, спутник сразу направился к стражам, а я с любопытством начала разглядывать причину споров. Это был невзрачный весь седой как лунь старичок и глухой, по-видимому. Потому что стражник кричал ему на ухо, а тот лишь хмурил брови и качал головой. В руке он держал веревку, на которой была привязана не менее старая корова. Бедная животина косила черным глазом то на стражника, то на напирающий люд. Раздражение нарастало и неизвестно во что бы это все вылилось, но тут Хаято подхватил его под руку и, крикнув мне; — не отставай, — повел упирающегося старика за ворота. За спиной раздался дружный возглас. А я поспешила за мужчинами.

Солнце уже клонилось к закату, и город все больше погружался в вечерние сумерки. В домах один за другим начали загораться окна. Главная улица, по которой мы сейчас шли, светилась разноцветными фонарями. Я с энтузиазмом рассматривала все вокруг. Дома стоявшие вдоль улицы в основном имели два или три этажа. На изогнутых крышах сидели фигурки зверей. В кроваво — алых лучах заката они казались угрожающе зловещими. Дорогу устилали плиты из темного камня. Туда-сюда сновали люди. Мимо проезжали повозки и телеги. В воздухе витала праздничная атмосфера. Долетали запахи жареного мяса и выпечки. «Хочу большой поджаристый кусок мяса», — подумала я, и мой желудок согласно заурчал. Я догнала Хаято, но тут мы вышли на площадь и мое желание так, и осталось невысказанным. Площадь была заполнена людьми, повозками и палатками. Отовсюду доносились крики и смех. Из центра звучали приглушенные звуки музыки. Я даже немного опешила от количества людей, звуков и запахов. Перевела взгляд на спутников. Хаято жестами что-то объяснял старику. Тот понимающе кивал, а потом поклонился и повел ошалевшую коровку в правый ряд. Мужчина лишь проводил его взглядом и повернулся ко мне.