Лаура Хэкман - Дар судьбы

Когда Келли Слоун, директор детского приюта «Надежда», в спешке убегала по неотложному делу, вытащенная из шкафа искусственная елка, старая и запыленная, печально стояла, приткнувшись к оконной раме. Когда же Келли вернулась, то обнаружила в той же комнате пышную голубую ель. И была она такой нарядной, такой сверкающей, что даже случайный прохожий, заглянув в окно, остановился бы в недоумении: как это сиротскому дому удалось заполучить такую красавицу?

Келли не понимала, откуда взялась ель, но точно знала, у кого можно выяснить, что происходит. Она взбежала на крыльцо, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Тяжелая дверь большого, викторианской эпохи дома с громким хлопком закрылась за ней, и только что повешенные дверные колокольчики зазвенели в рождественском приветствии.

— Джон! Джон, где вы?!

В гостиной кто-то зажег свечи, множество свечей, если только Келли не обманывают глаза. Свечи в этом доме! Доме, где одну из воспитанниц выгнали приемные родители за то, что та подожгла матрац! Когда глаза свыклись с ярким освещением, Келли наконец увидела Джона.

— Это вы купили елку? — строго спросила она.

— Нет, не я.

Келли сбросила с ног сапожки на каблуке и сразу стала казаться рядом с Джоном гномом. Снимать обувь было правилом в этих стенах. Никому, даже такому важному лицу, как его директор, не разрешалось разносить снег и грязь по дому. Вслед за сапожками Келли скинула перчатки, шарф и шляпу. Когда же Джон сделал движение, чтобы помочь ей снять пальто, она отмахнулась:

— Ну хорошо, вы ее не покупали, просто вам ее кто-то подарил, не так ли? А у вас уже елка дома есть, вот вы и решили принести подарок сюда. Я правильно излагаю ход событий?

Келли заметила, как вздернулись в улыбке уголки его рта. Рот у Джона был замечательный: широкий, выразительный и всегда улыбающийся. Келли всегда хотелось знать, на что, кроме улыбки, способен этот рот.

— А может, вы украли ее? Взяли напрокат? Сами срубили? — сыпала догадками Келли.

Она увидела, как вспыхнули его зеленые глаза, точно такого же цвета, как гирлянды из веток сосны, которые украшали перила деревянной лестницы, ведущей на верхние этажи.

— А эти гирлянды откуда взялись? — допытывалась она.

— Джон! — донеслось из глубины комнаты. — Посмотри, что мы делаем.

Он повернулся и пошел на зов. Мягко ступая в шерстяных носках, Келли двинулась за ним. Гостиная представляла собой сцену с рождественской открытки: Санта-Клаус и эльфы распевали рождественские гимны. Правда, у подозрительно молодого Санта-Клауса не было бороды, голову его украшали золотистые кудри, а не традиционная алая шапка с белой опушкой и помпончиком. Эльф Кэти старательно выводила «Белое Рождество». От ее пения обычно хотелось убежать куда подальше, но сегодня оно никому не мешало. Как и то, что на этой рано развившейся одиннадцатилетней девочке были шорты и более чем легкая блузка, хотя за окном стоял трескучий мороз; эльф Сандра, привстав на цыпочки, пыталась повесить на приглянувшуюся ей ветку бумажного журавля, но у нее ничего не получалось. Девочка, несмотря на оптимистические заверения медиков, почти не росла: сказывались восемь лет недоедания до того, как она оказалась в этом приюте небольшого, типично английского городка Ридинг. Эльф Дайана сидела на полу и как зачарованная смотрела на мерцающие елочные огоньки. Эльф Морин развешивала одинаковые печенья на разные веточки, пытаясь достигнуть таким способом гармонии и совершенства.

Эльфами были четверо из двенадцати девочек, живших в приюте «Надежда». Четверо из длинной вереницы детей, переименовавших его из «Последнего убежища» в «Надежду», потому что для многих из них это заведение действительно было единственным в жизни, что вселяло хоть какой-то оптимизм. И потому девочек, воспитанниц приюта, всегда одолевало множество проблем, которые в преддверии Рождества размножались в геометрической прогрессии.

— Келли! — подбежала к ней Морин. — Не могу придумать, куда это повесить! — Она держала перед собой украшение, и руки ее дрожали.

Келли с улыбкой ответила:

— Куда бы ты его ни повесила, будет красиво. — Казалось, девочку это не убедило, и Келли снова повторила: — Попробуй и увидишь сама. Что бы ты ни сделала, будет хорошо. Я обещаю.

Обрадованная, Морин вернулась к елке. Келли подняла глаза и увидела, что Джон наблюдает за этой сценой. Взгляд его был добрым и теплым. Странный трепет пробежал по телу Келли.