Лаура Хэкман - Дар судьбы

— Так вы не хотите рассказать нам, как вам удалось достать эту ель, Джон Хопкинс?

— Он срубил ее возле дома своих родителей! — восторженно выкрикнула Кэти и спрыгнула с невысокой лестницы, не давая себе труда сойти по ступенькам. — Келли, у его родителей есть ферма! С овцами! С настоящими овцами.

— И с собаками, — добавил Джон. — Родители еще в прошлом году перестали разводить рогатый скот, теперь у них самые крупные животные — одна шотландская и две немецкие овчарки.

— Нет даже лошадей? — Негодование Кэти было таким же комичным, как и ее исполнение «Белого Рождества».

— Кэти очень хочется научиться ездить верхом, — объяснила Келли. — Правда, дорогая?

— Я умею ездить верхом. Но теперь это ни к чему. Вот когда я жила со своими родителями, мне всегда разрешали кататься на лошадях.

Так бедняжке хотелось думать. Хотя на самом деле родители Кэти были людьми пропащими, а дом жалкой лачугой. Кэти прожила первые десять лет жизни, находя убежище в своих фантазиях, но, по мнению Келли, время грез уже прошло, поэтому она строго сказала:

— Нет, все было иначе.

— Откуда вы знаете? Можно подумать, вам все про меня известно, — с вызовом сказала девочка.

— Я знаю, что ты мне нравишься, и потому мне безразлично, что у тебя было перед тем, как ты попала сюда.

— Вы всегда так говорите!

— Верно, — подтвердил Джон и улыбнулся, его улыбка будто окатила Келли теплой волной. — Мисс Слоун всегда говорит добрые слова.

Плечи Кэти опустились. Джон стал для всех девочек героем с того дня, как три месяца назад пришел в «Надежду» и заявил, что он и его братья берутся за реконструкцию дома. В жизни этих девочек встречались мужчины: адвокаты, учителя, редко — члены семьи, которые приходили их навестить, но никого из них нельзя было сравнить с Джоном. Ни у кого не было такой неповторимой мужской грации, добродушной многозначительной улыбки, таланта мгновенно прекращать споры и делать комплименты. Джон умел убедить самых упрямых. Правда, иногда девочки делали вид, будто его слова вовсе на них не действуют. Вот и сейчас Кэти гордо вскинула голову и заявила:

— Пойду лучше возьму себе какао.

Келли дружески похлопала ее по плечу. Выражение лица Кэти смягчилось.

— Кэти, ты возьмешь с собой Дайану? — мягко спросила Келли.

— Ни за что!

— Пожалуйста…

— Вечно вы заставляете меня делать то, что мне не хочется.

— Да, потому что ты умеешь это делать!

Кэти подошла к девочке, которая по-прежнему зачарованно смотрела на елку, и взяла ее за руку.

— Дайана, пойдем выпьем какао.

Дайана послушно зашагала вслед за подругой. Морин повесила еще три игрушки и тоже ушла: пытаясь разместить украшения как можно лучше, она истощила свои и без того отнюдь не геркулесовы силы.

Сандра, которая украшала нижние ветки, присоединилась к подружкам. Минуту спустя Келли и Джон остались одни.

— Скажите честно, Келли, вы рады, что я привез сюда эту елку? — спросил Джон.

— Перестаньте делать девочкам подарки, Джон. Они привыкнут к ним, а ведь в будущем им вряд ли удастся жить на всем готовом.

Он шагнул к ней, и Келли изо всех сил попыталась не поддаться исходившему от него мужскому обаянию. Его руки легко легли ей на плечи. Но это уверенное прикосновение не успокоило, а, наоборот, растревожило ее.

— А как насчет очаровательной девушки, которая живет в этом доме? — с улыбкой спросил Джон. — Мне разрешается подарить ей что-нибудь на Рождество?

— Она тоже ничего не ждет от Рождества. И ничего не хочет.

Джон изучающе посмотрел на собеседницу: за ее отказом он усмотрел многое, в том числе и то, что Келли не желала верить в чудеса и потому отвергала и Санта-Клауса, и возможность получить изысканно упакованный рождественский подарок, и пение гимнов в рождественскую ночь. Если поверить в сказку, то потом может быть очень больно. Легко представить горе ребенка, которому сказали, что Санта-Клаус не сможет сбросить для него через печную трубу желанного пони.

— Келли! — Ее имя прозвучало в его устах как ласка. — Разве вы не верите в Рождество?

Стараясь не поддаться его чарам, она ответила строгим, официальным тоном:

— Конечно, я верю, что Рождество — единственный день в году, когда люди стараются отбросить в сторону свои разногласия и любить друг друга. Но только когда все другие дни станут такими же, я буду ратовать за Рождество.

— Значит, вы не верите в Санта-Клауса, в чудеса?

Она пристально посмотрела на него.