Валерий Строкин - История с Малыми Тмутараканями [СИ]

Странная, странная деревня. Если через нее проезжал Радищев, отклонившись от своего маршрута, то с тех пор она, ни насколько не изменилась. Мужики-лапотники, бороды, как у старообрядцев, до пояса. А руки у нового старосты..?

Юлиан, остановился, он слышал, как за спиной хлопнула калитка и раздался девичий смех. Он обернулся. Три девицы улыбнулись, изучающе, посмотрели на чужеземца. Их светлые русые волосы, были заплетены в длинные косы, украшенные лентами, в ушах покачивались длинные серебряные подвески. Среди них была одна, такая, что сердце Юлиана, вздрогнув, словно после долгой дремы, забилось тревожно и радостно.

Он улыбнулся в ответ.

— Здравствуй, чужеземец, — сказала средняя, обладательница жгущих янтарных глаз.

Сердце Студента забилось еще сильнее. Юлиан нервно поправил на плече ружейный ремень, в очередной раз глупо улыбнулся, хлопая глазами.

— Здравствуйте красавицы, — пролепетал он приблизившимся девицам.

Девушки рассмеялись.

— Откуда вы, такие странные? Люди кажут, что вы черные волхвы.

— Из Губернска, мы. Красноармейцы, а не черные волхвы.

— Губернск, под Киевом или Черниговом?

— Нет, в верстах сорока отсюда будет, если напрямик, через тот лог, — Юлиан неопределенно махнул рукой в сторону частокола, там по его предположению должен был быть лес и овраг.

— Через лес, можно попасть в Матвеевку, а из Матвеевки, по старому тракту, можно и до Губернска добраться.

— Странное, ты рассказываешь.

— Чудно, — щебетали девушки

Средняя сказала:

— Нет, здесь таких мест и поселков Кто же вы?

— Ну, не оборотни, — обиженно ответил Юлиан. — Как нет, я не вру, мы из Губернска.

— Вижу, что не оборотни.

— А, как звать тебя? — вмешалась подруга, осторожно трогая приклад ружья.

— С оружьем поосторожнее. — Юлиан отстранил смуглую девичью руку.

— Звать меня Юлиан, — краснея, ответил он.

— Юлиан, — хором протянули девушки и весело рассмеялись.

— Не вижу ничего смешного.

— Странное имя, такое же, как и ты сам, — сказала средняя.

— Чужеземное, — добавила подруга.

Юлиан пожал плечами, — Я имя себе не выбирал, родители дали

— Правда, что твоя палка, может на расстоянии убивать? — спросила янтарноглазая.

— Это не палка, это бердан — оружейная однозарядная винтовка. Она на вооружении с 1868 года.

— С какого года?

— С 1868, - терпеливо повторил Юлиан, ласково поглаживая цевье винтовки.

Девушки опять рассмеялись.

— Теперь мы знаем точно, что вы чужеземцы, — сказала средняя.

— Почему, — нахмурился Юлиан.

— Потому что, вы и время считаете не так как мы. Дедушка оказался прав, — сказала средняя, та, что вызывала робость и своим голосом, заставляла сердце не биться, а трепетать.

— Я не хотел сказать, что сейчас 1868, на дворе двадцатый век, двадцать четвертый год идет.

— Не 24-ый, а 6530 год.

— Что, не понял? — Юлиан растерянно всматривался в лица девушек.

— Что здесь понимать, вы на землях Мстислава, князя Черниговского и Тмутараканского. Судя по всему, вы люди Ярослава, он всегда смуту в Киеве затевает, о славе Святославиной мечтает.

Юлиан потер лоб, почувствовал на пальцах холодные капельки пота.

— Какой Ярослав? Какой Мстислав? — прошептал юноша.

Девушки не слушали Юлиана, внезапно потеряв, всякий интерес, развернулись и пошли в низ пол улице.

— Какой Ярослав?! — Прокричал им вслед Юлиан.

Ответом был веселый девичий смех.

— Какой год они назвали? 6530? Какой бред, что это будущее или прошлое?

Юлиан охнул, вспомнив про Карпенко, и со всех ног, припустил в сторону ворот. Чья-то дворовая собака, радостно тявкая, бросилась следом за ним…

— Слушай Сидоров, ты что, через Перекатово добирался? Тебя что, в кругосветное путешествие, на восемьдесят дней отправили? — Эта фраза Карпенко нравилось, только по тому, что её часто повторял начальник Губернска. — Или ты шел караул менять? — Карпенко медленно поднялся с пола, с трудом отрывая от стены, затекшую спину. Он только недавно проснулся и сейчас чувствовал себя преотвратительнейше.

— Ты сам говоришь — тише едешь, дольше будешь, — попробовал отшутиться Юлиан.

— Медленно, это не значит, что совсем никак, — пробурчал Карпенко, вскидывая на плечо карабин. — Скоро народ по домам повалит. Деревня. — Карпенко окинул взглядом окрестные поля, на которых сворачивались полевые работы. Из-за дальнего холма поднималось облачко пыли, с выпаса вели коров.

— Как загонят последнюю скотину, можешь смело закрывать ворота. Без разрешения комиссара, никого не впускать и не выпускать. Курить есть?