Александр Решетников - В львиной шкуре [СИ]

— Не знаю, Сергей Ильич, всё от погоды зависит. Пасмурно больно. Локти прижми.

— Пап, а Ярослав каждое утро с настоящей саблей фехтуется…

— Не фехтуется, а фехтует! А вам ещё рано с боевым оружием упражняться. Когда научитесь, друг друга чувствовать, тогда и посмотрим…

— Пап, а почему мелкие, как мы возле стенки не стоят?

— По той же причине, по которой вам не дают в руки боевое оружие. Рано! И вообще, не спеши жить. Научись получать удовольствие от того, чем занимаешься в настоящий момент.

— А если устал?

— Получай удовольствие от усталости… Так, минута осталась. Закрываем глаза, слушаем друг друга и стараемся синхронно читать "Отче наш".

В это же самое время в фехтовальном зале на смеси нескольких языков Рахман выговаривал Ярославу.

— Плохо, очень плохо! Куда спешишь? Ты воин! Каждое твоё движение, должно напоминать строчку из прекрасной поэмы. А ты прыгаешь, как пьяный дикарь!

— Я не дикарь! Я ДОН!

— Вот и веди себя, как дон. В стойку! Нападай!.. Защищайся!.. Следи за дыханием!.. Мягче двигайся! Мягче!.. Тоньше действуй рукой, тоньше! Ты же не от пчёл диких отмахиваешься!.. Стоп! Передохни.

— Я не устал!

— А чего дышишь, как загнанная лошадь? Учись слушать себя, учись контролировать свои эмоции!

— Дядя Рахман, а, правда, что Константин Климович выкупил вас из тюрьмы? — спросил Ярослав, стараясь восстановить дыхание.

— Правда.

— А за что вы туда попали?

— Зарубил у раджи лучшего телохранителя.

— Ох, ты! А за что? — загорелись у подростка глаза.

— Он позволил себе плохо отозваться о моих покойных родителях.

— И вы его сразу зарубили?!

— Нет. Я сначала потребовал, чтобы он забрал брошенные слова назад. Но этот хам понадеялся на свою силу и ответил отказом. Тогда я вызвал его на поединок, где и наказал обидчика.

— А за что же вас раджа посадил в тюрьму? Ведь всё было честно?

— У каждого своя правда, мой мальчик… Так, до конца занятий осталась пара минут. Преклони колени, прочитай "Отче наш" и иди в душ.

Настоятель Николо-Корельского монастыря с тревогой и любопытством взирал на представшую перед ним картину. Вот от кораблика, что бросил якорь напротив его обители, отплыла лодка. Не успела она уткнуться в берег, как русоволосый мужчина выпрыгнул из неё и, не замечая твёрдых выпуклостей прибрежной гальки, буквально рухнул на колени и начал неистово молиться. Из глаз молящегося обильно текли слёзы. Дальнозоркость, развившаяся у игумена с годами, позволила ему прочитать на борту необычного кораблика надпись "Земляк".

— Кто ж вы такие будете? — спросил он у одного из спутников молящегося человека, которые стояли в стороне от него и лишь с любопытством поглядывали вокруг. Цвет кожи у всех мужчин был бронзового цвета.

— Русичи мы, батюшка, — поклонился Вадим Носорогов. — С посольством прибыли к Великому Московскому князю.

— Из каких земель посольство-то будет и кто этот раб Божий, что так неистово молится?

— Раб Божий — Афанасий Никитин, вокруг всех земель объехал и вот, воротился в родные края. Семь лет странствовал. Мы же из земель южных, что со всех сторон морями омываются. Благодаря Афанасию Никитину узнал наш правитель о далёкой северной стране, в которой живут люди одной с нами веры. Услышав эту радостную весть, собрал он посольство и отправил нас сюда.

— Вон оно что… А трудна ли дорога была, отроки? — спросил настоятель, глядя на доспехи и оружие молодых мужчин.

— Трудна, отче…

Словно в подтверждение этих слов, заваливаясь на правый бок, в бухту вполз второй корабль. Даже неопытному в морском деле человеку сразу было видно, что судно держится на плаву исключительно по воле Господа Бога.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.