Александр Савчук - Великий покоритель столицы или балбес -2

— Он мой! — выкрикнул я банальную фразу, и рванул навстречу.

На бегу выхватил левой рукой кинжал. Несмотря на все тренировки, левой я пока владел не уверенно, что поделаешь, я ведь правша. За такой короткий срок достойно развить конечность не получилось, но тут стоило рискнуть. Вражеский командир, оскалившись, взмахнул мечом, пытаясь снести мою голову, но я подставил под удар свой клинок. Чудесный меч Петровича и в этот раз не подвел, яркая вспышка и мой противник стоит с наполовину расплавленной железякой в руках. Пользуясь его замешательством, я вонзил кинжал ему в ногу. Уже падающему добавил по голове повернутым плашмя клинком. Если не загнется от кровопотери, можно будет допросить.

Оставшись без командира, недруги дрогнули. Этому еще поспособствовал тот факт, что уже большая половина нападавших лежала на земле, кто раненый, а кто уже и мертвый. Наш отряд крепко стоял на ногах, и отступать мы не собирались. Вот, двое врагов развернулись и бросились наутек. Не дам сбежать тварям! Я рванулся было за ними, но тут что-то со страшной силой ударило мне в грудь. Едва не упав, я ошеломленно увидел толстый арбалетный болт, торчащий в правой половине груди. Кольчуга не смогла стать преградой для него. В районе диафрагмы внезапно стало очень горячо, ноги мои подкосились и я бы упал, но меня успели подхватить Ящерица и Ночник.

— Быстрее, в сторону! — услышал я крик Рэдфорда и меня куда-то потащили. Зачем? Мне уже все равно. Магов среди нас нет, значит, я умру.

Кашель и кровь, хлынувшая изо рта, только подтвердили мои догадки. Легкое пробито. Спасти меня могло только магическое вмешательство, но где мага взять?

Меня подтащили к воротам, из-за которых с опаской выглядывал пожилой мужчина.

— Открывай быстрей! Это барон Воронов, новый владелец этого дома! — закричал Ночник.

Мужик, трясущимися руками открыл замок и распахнул створку ворот. Наемники втащили меня внутрь, к ним жался Малик. Мужчина, открывший ворота заглянул мне в лицо.

— Зовите меня просто – хозяин! — с неимоверным трудом сказал я. А потом была темнота.

Маленький шершавый язычок вылизывал мое лицо, и при этом слышался чей-то тоскливый скулеж. Что это? Что происходит? Где я?

Открыть глаза, было сродни подвигу, но я справился, хотя не могу сказать, что это далось мне легко. Лежу где-то. У меня на груди сидит серый зверек, с черными подпалинами и тычется мордочкой мне в лицо.

— Акела! — с трудом выпихнул я слова из непослушных губ. — Значит мы снова встретились! Бродяга ты мой лохматый! Где мы? В раю или аду? Или в чистилище?

Тут я закашлялся, и передо мной возникла кружка с водой. Чья-то сильная рука приподняла мою голову и дала возможность промочить горло. После воды мне стало немного лучше.

— Наверное в раю, в аду фиг от кого водички допросишься, — прокомментировал я, а потом решил осмотреться.

Лежу я в незнакомой комнате, а рядом со мной Рэдфорд и двое мужчин. Один из них по виду маг, а вот второй явно священник. Их одежду ни с чем не спутаешь. Живой! Все-таки живой! Не думаю, что эту компанию в рай пустили. Не то чтобы они этого не заслуживали, но они-то точно живые, а на свидания на тот свет не пускают.

— Барон, вы меня слышите? — склонился надо мною священник.

— Слышу, — просипел я.

— Барон, вы ранены. Очень опасно. Рядом со мной маг жизни и он может вас вылечить, но сначала я должен выяснить у вас один очень важный вопрос.

— У меня есть деньги, я могу оплатить лечение, — у меня действительно деньги были. Несколько сотен наличными, а еще вексель, который я получил за продажу меча. В крайнем случае, попрошу Зоренга занять немного.

— Дело не в деньгах! — отмахнулся священник. Говорил он очень строгим голосом, да и смотрел таким же строгим взглядом. — Дело в символе, который вы носите на шее. Это же религиозный символ, я правильно понял?

— Да, — говорить было больно и тяжело.

— Почему на нем распятый человек? Ваш народ приносит человеческие жертвы?

— Мы не приносим в жертву людей и других разумных. Животных тоже.

— Тогда почему он распят?

— Потому что он умер за наши грехи! — говорить становилось все труднее и труднее, перед глазами плыли разноцветные пятна, да и голос священника становился все глуше и глуше.

— Можете поклясться, что никогда не приносили в жертву разумных?

— Да!

— Хорошо, об остальном мы поговорим позже, — смилостивился церковник, снимая с моей груди Акелу. — Сейчас постарайтесь уснуть.