Эленора Валкур - Следы на облаках. Том 1

– Может быть, она в моей сумочке… Если я её не выкинула.

Я принесла сумочку и прямо на рабочий стол горкой вытряхнула содержимое: несколько мятых купюр, потёртая на сгибах ксерокопия паспорта, квитанция банка за оплату кредита на телевизор, высохшая тушь для ресниц, двухкубовый шприц (а он-то откуда?!), таблетки валерианы, расчёска, пустой пакетик из-под конфет, обёртка от шоколадки и жёлтый комок со следами сургуча – упаковка бандероли.

– Ура! Я как развернула бандероль на кухне, так в сумку и сунула, автоматически. Какое счастье, что я редко из неё ненужное выкидываю!

– Да уж! – с неподдельным ужасом согласился Тим, впечатлённый содержимым стандартной женской сумочки. Это он ещё в мой рюкзачок не заглядывал!

Я расправила мятую рваную бумагу и изучила штамп.

– Тим, бандероль отправила не мама. Это не её почерк. И отправлена она с десятого почтового отделения Новобержска!

– Я знаю, это в районе улиц Дзержинского и Майской. У моей бабушки такой индекс.

Мы сели на диван, растерянно глядя друг на друга.

– Она кого-то попросила, даже дала свой паспорт. На почте же проверяют, хотя и не всегда внимательно, – предположил Тим.

– Кого-то, кому она очень сильно доверяла, – добавила я.

– Или кто не знал, что внутри, – возразил Крылов. – Но в любом случае это женщина, вряд ли мужчина мог отправить посылку по женскому паспорту.

– Ага, это ровно вдвое сужает круг подозреваемых, – усмехнулась я, – особенно на стадии, когда их ровно ноль. Кстати, паспорт нашли не сразу. Сначала переполох был, мы с тётей Люсей по всему дому рылись. Потом Эмма его на тумбочке увидела, – вспомнила я, – значит, этот отправитель был на похоронах и подкинул паспорт. Народу много толклось, приходили-уходили, но посторонних не было. Это должен быть знакомый человек.

– Нин, давай спать, а? Я пойду домой, уже реально голова не соображает. Дай мне только с собой этот журнал посетителей, я перед сном ещё раз гляну. Ты же всё записала себе?

– Записала. Но, кажется, кое-что не учла. Там как раз двадцать пятого окно было в приёме больше двух часов. Примерно совпадает со временем смерти. Но ты прав, утро вечера мудренее, поговорю завтра с соседкой, может, она кого видела.

На том мы с Крыловым и расстались. Я кое-как заползла под душ, потом – до дивана, и радостно закрыла глаза.

– Санни!

– Кён! Ты где?

– В Лериа. И в Митрэне.

– А где это?

– Лериа – это частота на три выше Митрэна. Митрэн – это Серый мир, это частота, на которой сейчас живёшь ты.

– Ты тоже здесь?

– Не совсем. В Митрэне только тело.

– Ты умер?

– Думаю, нет. Иначе я не чувствовал бы связи с Серым миром. Предполагаю, что я в коме.

– Ты не уверен?

– Я не знаю! Санни, ты поможешь мне?

– А что я могу сделать?

– Санни, ты там, а я здесь. Отсюда я вообще ничего сделать не могу. Санни, меня нужно или вернуть, или отпустить, я не могу всё время находиться между двух миров, это очень неприятно.

– Кён. Я опять всё забуду?

– Теперь нет. Ты уже поняла. Ты в Митрэне, Нина.

– Алексей? Тебя так здесь зовут?

Молчание.

– Кён! – испуганно. – Ты меня слышишь?

– Конечно. Как всегда. Со дня Сотворения.

– Кён! Я люблю тебя! Я весь город перерою!

– Только береги себя.

– Беречь необязательно. Я хочу к тебе. Я всегда хочу к тебе. Как же я не понимала этого раньше? Кён, если я умру, то мы будем вместе! Как всегда были.

– Санни, я застрял между мирами. И мы ещё сможем быть вместе, в Митрэне. Так что не спеши на эту сторону.

– Это если Лёша меня вспомнит.

– Вспомнит. Он тебя узнает, обязательно. Только нужно ему помочь. Или… Или отпустить окончательно. По обстоятельствам.

– Кён, ты только не бросай меня больше, не теряйся.

– Я всегда с тобой, в твоей душе, в твоём сердце, в твоих глазах. Ты никогда не бываешь одна, Санни. Одиночество – это иллюзия воплощения.

– Ты мой ангел?

– Ты – мой ангел! Всегда…

Я словно выпрыгнула из сна. Пульс зашкаливал, сердце стучало где-то в горле.

Кён! Теперь я вспомнила. Да, я Нина. Здесь. А всегда – Сан, Санни. И Кён, Кёнделл – моё отражение, моё дополнение. Всегда. А здесь он – Алексей. Но быть здесь – это всего миг, это игра. А жизнь – та, которая настоящая, – это большее, это Любовь, которая всегда.

Я вскочила и кругами заходила по комнате, пытаясь прийти в себя. Что это было? Потрясающее ощущение целостности, будто всё на своих местах, будто всё ясно, понятно, всё найдено и никуда не нужно идти. И всё-таки… Да, это очень сильные чувства, но что-то ещё было во сне, очень важное…