Анна Сойтту - Сегодня я умру

— Выпей, тебе полегче станет.

Я приложилась губами к глиняной миске, пить хотелось неимоверно. Горькая мятно-полынная жидкость скользнула по горлу. Терпкий аромат внёс какую-то долю успокоения. Вкус есть. Запах есть. Боль чувствую. Я в другом мире! Мамочки…

— Вот и молодец, — обняла меня знахарка. — Мой постоянный присмотр тебе уже не нужен. Пойдём посмотрим твой новый дом?

— Мой дом?

Это шутки у них такие? Я изумлённо изучала взглядом свою спасительницу и никак не могла понять — меня что, вот так вот просто здесь примут?

Нарлина вытолкала Дорханиэля за дверь и мы принялись придумывать как и во что меня одеть. Было сложно. Знахарка вытащила из шкафа несколько десятков платьев, но каждое из них требовало значительных усилий, чтобы вместить мою нестандартную окрылевшую фигуру. Прорези для крыльев? Версия отпадала за нежизнеспособностью, если бы они хоть убирались — ещё можно бы было подумать. Интересно, а они убираются? Я никогда не видела Габриэля без них! Мысль о друге отозвалась тупой колющей болью и навернувшимися слезами.

Наконец, девушка выудила из недр шкафа нечто, напоминающее длинную женскую сорочку с широкими рукавами. Это что — платье? Мой вопрос и недоумённо поднятая бровь получили утвердительный ответ.

— Да, — улыбнулась Лина. — Это платье, но я его не ношу — слишком откровенное для меня. А тебе, думаю, пойдёт и крыльям мешать не будет. Одевайся, я отвернусь.

Вздохнув, сняла с себя через ноги свободную ночную рубашку и вступила в горловину разложенного на полу платья. Шатаясь натянула его на себя и взвыла — оно намертво застряло в районе груди! Благо, Нарлина всё быстро поняла и отыскала небольшой кинжал, которым распорола платье на спине под крыльями. Руки скользнули под бретельки, к которым оказались пришиты воздушные рукава из тончайшей ткани, и я готова была идти осматривать свой новый дом!

Дорханиэль

Больше всего на свете сейчас хотелось найти хотя бы одного из Творцов и притащить его за руку сюда, чтобы посмотрел, что натворил. Глядя на уползающую от меня, путающуюся в собственных крыльях, руках и ногах девушку, я пытался понять как её успокоить и не выдать при этом порцию отборных ругательств по отношению к создавшим наш мир. Храбрая, этого не отнять.

Пока Нарлина поила иномирянку одним из своих успокоительных отваров, я, воспользовавшись случаем, нагло рассматривал Ларису. Наверное, всё же был не прав в первый раз сравнив её с диким загнанным зверьком. В девушке были странные безнадёжность и внутренняя сила, которые толкали её вперёд, не позволяя думать о прошлом. И в то же время удивительная хрупкость и беззащитность.

— Дор, прочь за дверь! — Лина попыталась состроить суровую мордашку, но у неё не получилось и я, улыбнувшись, оставил их вдвоём.

Девушки вышли через несколько минут. Знахарка нашла для крылатой свободное серебристое платье в пол с лёгкими воздушными рукавами, едва прикрывающими плечи. Лариса улыбнулась и сделала кривоватый оборот вокруг своей оси, любуясь своим отражением в стекле окна. Крылья перевешивали и было заметно, что они ей совершенно непривычны. А я заметил, что платье сзади на спине пришлось испортить, чтобы не стягивало растущие из спины крылья.

— Можем идти, — снова улыбнулась, но глаза выдавали испуг и настороженность притаившегося внутри дикого зверька.

Если бы у неё сейчас не было крыльев, решил бы, что она давно и сильно пьяна. Раскачивающаяся от несуществующего ветра походка, хлопающие по воздуху крылья, растопыренные в стороны руки и ноги.

Я едва сдержал смех, но укоризненный взгляд Ларисы в мою сторону дал понять, что мою реакцию заметили. Изобразив шутливый поклон, протянул ей свою руку. Ни секунды не колеблясь крылатое чудо вцепилась в меня обеими руками и попыталась поймать равновесие. Против воли улыбка тронула мои губы. Кажется, кому-то придётся учиться ходить заново. А пока, пусть не позорится — злых языков у нас много.

Подхватил возмущённую девушку на руки пошёл по переходам к уже известному мне домику. Деревья в эльфийских лесах особые: они сами выращивают для нас дома, благодаря магии моего народа и заключённому союзу. А вот настилы и переходы уже наших рук дело.

Лариса всю дорогу буквально захлёбывалась от восторга и пыталась то залезть мне на плечи, чтобы рассмотреть что-то в вышине, то перевешивалась через руку и испуганно взвизгивала от открывавшихся ей видов далёкой земли.

А ещё мешали крылья. Они жили собственной жизнью! Складывались за спиной, раскрывались, трепетали под порывами ветра. Невольно любуясь ими, чуть не пропустил поворот и не упал вместе со своей удивительной ношей.