Анна Сойтту - Сегодня я умру

— Лина, — как же я устал! — Слово Владыки нерушимо. Если она переступит грань, я сделаю это.

— Ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу!

Я никогда не видел, чтобы знахарка плакала. Она тоже успела привязаться к Ларисе и сейчас просто разревелась, как ребёнок.

— Дор, ну ты сходи, посмотри на неё. Она такая хрупка, её душа светится, она не может быть на стороне зла. Как ты можешь ему верить?

— Лина, — пришлось встряхнуть беловолосую целительницу. — Я не верю ему. И сделаю, что возможно, чтобы она осталась здесь.

— Обещаешь? — девушка так доверчиво заглядывает в глаза.

Я не умею врать. Лина это знает и, всхлипнув, скрывается на веранде.

Когда вхожу в комнату, Лариса уже снова спит. Сейчас, это лучшее лекарство. Во сне её волосы разметались по подушке. Ладошки спрятала под щекой, а колени подтянула к груди. Крылья распахнуты и свисают по краям кровати. Она словно испуганная птица, загнанная в клетку. Но почему-то мне кажется, что она привыкла так жить. Загнанный зверь, каждую минуту ожидающий последнего удара от охотника. И роль охотника теперь принадлежит мне.

Лариса

Просыпаться было легче, чем в прошлый раз. Уютные родные крылья обернулись вокруг тела и дарили тепло. Провела ладонью по шелковистым перьям и поёжилась от прошедшей по спине щекотки. Приснилось! Это был сон!

— Габри… — резко развернулась и уткнулась носом в подушку позади себя, а спину возле позвоночника пронзило неприятное ощущение схожее с тем, что бывает когда прищемишь палец. — …эль.

Никого. Только всё тот же древесно-кустарниковый вид за окном. А крылья…

— Ааааа! — моему воплю позавидовали бы самые буйные умалишённые в этом дурдоме.

Они растут из моей спины! У меня крылья! Судорожно ощупала под одеялом своё тело — всё то, что отличает женщину от мужчины на своих местах. Я не в его теле. Но у меня крылья! Как? Как это возможно? Почему? Где эта пернатая нечисть? Слёзы приближающейся истерики брызнули из глаз, а из горла вырвался тихий скулёж. Что здесь вообще происходит?

— Лариса? — в комнату вбежала Нарлина и села на кровать рядом со мной.

Нежная рука девушки скользила по моим волосам, а тихий мелодичный голос шептал что-то успокаивающее. Мой разум бился в поисках ответов, но перед глазами всё так же стояло железное месиво из машин и маленькое белое пёрышко. Я действительно умерла? Это сюда попадают после смерти? Но почему я помню свою прошлую жизнь? И где Габриэль? Во всех историях, что рассказывают о "белом тоннеле", там встречают родственники, а ангел сопровождает… Значит, это какой-то другой мир или я сплю?

— Дор, посиди с ней, — врывается сквозь пелену эмоций далёкий голос. — Я принесу отвар из мяты.

Мой взгляд фокусируется на приближающемся мужчине. Эльф. Черноволосый, сапфировоглазый эльф. Это не сон.

Очередной вопль вырывается из груди, а я пытаюсь отползти от вполне материального наваждения, крылья живут своей жизнью и бьют по моему телу, по кровати. Случайно прижимаю одно из них рукой, боль вонзается в спину и вопль переходит в шипение.

— Тихо, — эльф выставляет вперёд руки, защищаясь от пернатых ударов, но продолжает идти вперёд. — Лариса, успокойся, всё хорошо.

— Хорошо? Что хорошо? — я срываюсь на крик. — У меня единственный друг пропал! У меня из спины крылья выросли! Я в другой мир попала! Это ты называешь хорошо?!

Злость на остроухого накрывает с головой. Да что он понимает? Живёт тихо-мирно в своём лесу. И никто его отсюда в чужой мир не вытаскивает! Жалость к самой себе, такой слабой и жалкой, точит душу.

— Тебе никто не причинит вреда, — меняет пластинку остроухий.

— Да? — продолжаю выть я, перестав пятиться и теперь наступая. — А Саурон и Средиземье ни в счет?

С трудом встала на кровати и, пытаясь удержать равновесие, вцепилась в прикроватный столбик, праведным гневом нависая над мужчиной.

— Чего? — эльф опешил, вытаращив на меня свои нереально синие глаза. — Кто такие Саурон и Средиземье?

— Э… — настал мой черёд хлопать ресничками. — Значит палата Толкиенистов не здесь?

А вот это, наверное, печально. В Средиземье нашлось бы чем заняться — фантазия уже довольно потирала лапки, но — не суждено. Наш высокоинтеллектуальный спор прервала вернувшаяся Нарлина.

— Дорханиэль! — рявкнула знахарка так, что подскочили мы оба, а я, потеряв опору, упала в кровать и снова прижала крыло. Больно-то как! — Я попросила посидеть, а не доводить её до истерики!

Лина отпихнула черноволосого в сторону кресла и уселась рядом со мной.