Дмитрий Соловей - С чем вы смешиваете свои краски? - 2

Бабушка тихо посмеивалась, поскольку была уверена, что всё воспитание легло на её плечи. И вообще, она была рада, что внук вернулся к серьёзной живописи, пусть и таким образом. В КГБ начальников много. Вдруг каждый по портрету захочет получить?

Отпустил я Владимира Петровича в середине августа. Ему пора было выходить на работу. Но он клятвенно заверил, что если понадобится ещё попозировать, то обязательно вернётся, и даже китель с орденами оставил. Вместо дяди Вовы в нём теперь сидел отец. Мне-то какая разница, на ком китель надет? Здесь и манекен подошёл бы. Очень уж муторная и неблагодарная работы вырисовывать все эти награды. Но я справился.

Мои остались дальше на даче отдыхать, а я повёз возвращать генералу китель. Обещал же лично в руки передать. Поехал я сразу на площадь Восстания, где проживал Владимир Петрович. На всякий случай из телефона-автомата позвонил.

— Поднимайся в квартиру, — позвал он.

Никогда до этого мне не доводилось бывать в гостях у дяди Вовы. Оттого порадовало такое доверие. Ну и сама высотка произвела впечатление — холлы с паркетными полами, светильники и люстры сталинской стилистики, широкие дверные проёмы, лепнина и прочий декор.

Двухкомнатная квартира генерала располагалась на семнадцатом этаже. И к моему удивлению, не была слишком большой. Жилой площади, по словам дяди Вовы, тридцать восемь квадратных метров.

Жил генерал один, но напоить чаем и накормить чем у него нашлось.

Ну и небольшую экскурсию по квартире он устроил. Кухня в двенадцать квадратных метров мне очень понравилась. Есть где разгуляться. Да и в ванной, хоть и совмещённой с туалетом, места было столько, что хоть пляши. Пока мыл руки, подробно все разглядел.

В зале было немного пустовато. Не гнался Владимир Петрович за особым комфортом. Ему одному хватало дивана, кресла возле камина и новомодного серванта. Меня же привлекли фотографии на стенах.

— Жена. Погибла в первые дни войны в Минске, — просветил Владимир Петрович.

— Так вы были женаты? — задал я глупый вопрос.

— А ты думал, я только тебе всю жизнь посвятил? — усмехнулся генерал. — Вообще-то посвятил, да. И ни о чём не жалею.

Просидел я в гостях до девяти вечера и стал собираться домой. Бабушка банок с вареньем передала. Пожалуй, останусь дома ночевать, а не в мастерской. Маман у нас уехала в начале августа на море отдыхать. Предполагаю, что с любовником. Отец давно махнул рукой, берёг свои нервы. Какие-то нормы приличия родительница соблюдала, и ладно.

В подъезде возникла небольшая проблема. Оказывается, у нас сменился дежурный консьерж. Не самое удачное решение, притом что многие соседи разъехались в отпуска. Меня этот мужчина не знал и стал требовать паспорт с пропиской.

— Документы у меня в другом месте, — сообщил я, подразумевая мастерскую.

— Без прописки не могу пропустить, — упёрся этот болван.

— У меня ключи есть от квартиры, — внимал я к голосу разума.

— Не положено.

— Давайте соседям позвоним, они подтвердят, что я здесь прописан, — не хотел я доставать комитетские корочки.

— Не положено, — заезженной пластинкой гундел консьерж. — Или несите справку из домоуправления.

— Ага, как же, в десятом часу вечера я тебе справку принесу! — разозлился я.

На самом деле мог развернуться и пойти ночевать в мастерскую, там и паспорт взять, но тут уже было дело принципа.

— Гражданин, будете настаивать, я вызову милицию и вас на трое суток до выяснения личности задержат, — заявил вахтёр.

— Ах ты ж тля! — взбеленился я окончательно и, взяв на болевой приём этого недоумка, ткнул его носом в своё удостоверение. — Это я тебя задержу до выяснения, отчего такого идиота здесь поставили. Запиши или зарисуй себе моё имя и номер квартиры.

Отпустив побагровевшего от натуги вахтёра, я уже собрался пройти к лифту, как был приторможен следующим заявлением:

— Так это вас тут разыскивали? — пробормотал мужчина и стал копаться в ящике стола. — Вот, принесли телеграмму, а дома никого не было. Потом ещё две.

Телеграммы я у него забрал и долго вчитывался, не понимая до конца текст. Какой-то администратор дома отдыха «Заря» сообщал, что гражданка Увахина утонула и родственников срочно вызывают за телом. Следующая телеграмма была из районного отдела милиции. В третьей написали, что срок, выделенный для хранения тела истёк, и гражданку Увахину похоронили на кладбище Геленджика, участок такой-то.

— Придурок! — схватил я вахтёра за грудки. — Почему ты не сообщил о телеграммах сменщику или любым соседям, кто нас знает?!