Олег Говда - Loca deserta. А там еще другая даль

– День добрый, Михал Иваныч.

– Привет, Катенька. Если Петрович будет спрашивать – я на даче.

Секретарша перевела на меня взгляд и понимающе улыбнулась. Уж кому-кому, а ей не надо было объяснять, зачем студенток вывозят по выходным загород.

– Хорошо. Передам. Личное дело Брусникиной у вас?

– Да. В кабинете. Пусть еще полежит.

– Как скажете, Михал Иваныч. Приятного отдыха.

Ей явно хотелось что-то еще прибавить, более острое, а мне – в таком же духе ответить, но профессор толкнул дверь в коридор и чуть не силком выставил меня наружу.

– Женечка, я вас умоляю. Вам действительно важно, что эта расфуфыренная девица подумала о нас с вами? И потом, если позволите, напомню, что не далее как полчаса тому, ваши мысли практически ничем не отличались. Так что давайте не тратить душевные силы на разную ерунду. Поверьте, скоро они вам понадобятся без остатка и для гораздо более важной цели.

Я думала, внизу ожидает институтская служебная «Волга», на которой разъезжал в основном декан, но и Михалыча тоже не раз видели садящимся в салон. Оказалось – у лестницы в корпус был припаркован шикарный внедорожник. В марках разбираюсь не очень, но от этого авто за милю разило большими деньгами. Очень большими. Я бы даже сказала. Невероятными.

Заметив нас, водитель – молодой бритоголовый парень, чем-то напоминающий Вин Дизеля – резво выскочил наружу и открыл заднюю дверку. Помог сесть профессору, мне. После чего закрыл дверку и вернулся за руль.

– На дачу, Михал Иваныч?

– И побыстрее, Витя. Уверен, ребята нас уже заждались.

Чего?! Какие еще ребята?! Брусникина, ты куда в очередной раз влипла?! Беги, пока не поздно, дура! Сейчас же выпрыгивай из машины и можешь даже заорать что-то. Говорят, иногда помогает.

Но в эту секунду щелкнули блокираторы дверей, и машина сорвалась с места, заложив крутой вираж, бросивший меня в объятия профессора.

– Ничего, ничего… – улыбнулся тот, возвращая моему телу перпендикулярное (сидячее) положение. – Витек немного лихач, но настоящий профи. Мастер спорта, между прочим.

– Это прекрасно, – дрожь в голосе удалось унять с большим трудом, но все равно он предательски вибрировал, то и дела срываясь на нервный шепот. – Но ни о каких ребятах разговора не было! Профессор, простите, я на групповушку не подписывалась! Я не такая… Вы ошиблись.

– O tempora! O mores! – вздохнул Михал Иваныч. – Куда катится этот мир, если юная красавица ни о чем другом, кроме секса, при чем, в извращенной форме, думать не можете?

– Только не надо язвить?! – меня уже по-настоящему трясло. – Хватаете невинную девушку, запихиваете в джип и везете за город к каким-то «давно ждущим» ребятам. О чем еще я должна думать?

Михал Иваныч кивнул, протянул руку и успокоительно приобнял меня за плечи, слегка поглаживая. И веяло от него при этом не самцом, подчиняющим самку, а спокойным, уютным теплом. Как от отца или дедушки.

– Например, о спасении жизни другого человека, милая барышня. Годиться такая цель и задача? А чтобы думалось лучше, послушайте, Женя, мою историю.

В себя я пришла от заунывного пения. Открыла глаза и с трудом подавила рвущийся из груди визг.

«Мамочка родная! Это куда же я попала?! Кладбище что ли?»

Ну да… Куда не глянь – могилы и кресты! Кресты и могилы. Свежие, еще не поросшие травой и наоборот – осевшие настолько, что если б не перекосившийся обветшалый деревянный крест, сам бугорок в траве и не различить.

Впереди, спинами ко мне, стоят несколько человек. А я что делаю? О! Сижу на скамейке под разлогим деревом, прислонившись к толстому и шершавому стволу. Сомлела что ли? Или устала, пока на верх взбиралась?

Кладбище, к слову, на высоком пригорке обустроили. Красиво. Просторно. Солнце светит, ветер шелестит в кронах высоких вязов. Птички щебечут. Покойникам должно тут нравиться.

Господи, что за ерунда в голову лезет?.. Я-то здесь в каком статусе? И ведь рассказывал профессор, объяснял. Но… как-то даже незаметно для меня, включилась отработанная на лекциях система защиты студенческого разума от избытка знаний, и большую часть наставлений я банально пропустила между ушей. А то что услышала – тут же забыла. Вот и сижу теперь, как дура, хлопаю глазами, а ни «шпору», ни «бомбу» кинуть некому. Придется напрячь собственные извилины.

Итак… Меня подписали на участие в эксперименте, имеющем благородную и спасательную цель – вытащить из игрового мира, застрявшее там сознание какого-то мужчины. Важного и нужного в реале. Бла-бла-бла…