Татьяна Абалова - На углу Пскопской и Йеллопуху

Попытка вернуть или хотя бы остановить время вызвала острую головную боль.

Макар резко выдохнул, словно его ударили под дых, когда в памяти всплыло лицо Нади, спускающейся по лестнице. Боже, он чуть не лишил ее жизни! Бледность кожи с каждым разом проявлялась все сильнее, а он в своем безумии не замечал этого, как не замечал и умоляющий взгляд, просящий прекратить атаку. Что он натворил?!

Макар закрыл глаза и постарался сосредоточиться.

Вторая истина оказалась не менее важной: Дагару по зарез нужен был Надин поцелуй. Благодаря какой-то эльфийской примочке, после него девушка влюблялась в ректора будто кошка. Но для чего второму лицу в княжестве «серая мышь»? Не в амулете ли дело? Не потому ли ректор пробирался через Дикий мир, а не перенесся с помощью Гердхока? Получается, без Нади чванливый эльф не в силах управлять им? Должно быть здОрово пользоваться чужим даром распознания лжи, скрывая собственную за магическим поцелуем?!

— Даешь мужское слово, что не сбежишь? — Окси даже не повернула голову, направив все внимание на кисточку, оставляющую на ногтях ярко-красный след.

— Даю, — скрестив пальцы, произнес Макар, еще не веря своему быстрому освобождению.

— Черт, я едва не наступила на старые грабли! Ведь вашему слову верить нельзя. Все равно сбегаете. — В том, как она хмыкнула, чувствовался большой опыт — мужчины от нее сбегали и не раз.

— Развяжи. Руки затекли, размять бы.

Он готов был отдать душу дьяволу, лишь бы увидеть Надю. В его голове созрел план, и осталось дело за малым — выбраться из комнаты.

— Погоди чуток, — любуясь цветом, Окси подула на ногти. — Лак еще не высох.

— Да сдался тебе этот лак! — По телу Макара пошел зуд от нетерпения. — Еще раз накрасишь. Развяжи!

— Нет. Бутылочка почти пустая. Знал бы ты, сколько радости и боли у меня связано с красным цветом! — Окси будто бы специально тянула, перекрашивая некоторые ногти заново.

Макар физически чувствовал, как убывает время. Чудо, что Дагар вообще задержался. Повторяющиеся крики «горько» уже не резали по нервам, они являлись доказательствами того, что «молодые» находятся еще на Заставе.

— Когда-то давным-давно, — Окси лениво помахивала растопыренными ладонями, делая вид, что сушит лак, — я вот так же сидела с кисточкой в руках на складе кирпичного завода. И тоже злилась, так как красила ногти второй раз за день. Василий-грузчик, местный кобель, дважды во время обеденного перерыва воспользовался моей «наивностью» и, наобещав вечером сводить в пивной бар, ушел с работы вместе с нормировщицей Клавкой. Розовые ногти, выкрашенные в тон моим мечтам, оставили на его физиономии кровавые борозды, и теперь настроение требовало другого цвета. Красного будто кровь. Тогда я поклялась себе, что все равно окажусь в баре и заклею такого парнягу, что Васька удавится от ревности.

— И что? Удавился?

— Ага. Еще бы, — не без гордости в голосе произнесла Окси. — Я вошла вся такая, такая… Короче, красная помада, красный лак, красное в облипку платье. Стрелки на глазах и чулках. Половина мужиков поднялась, приглашая присоединиться к ним. Но я выбрала того, кто был выше и красивее Васьки. Правда, тогда он еще не знал, что стал моим избранником. Смуглый брюнет, волосы которого вились кольцами аж до самых плеч, сидел у барной стойки и вертел в руках стакан виски, позвякивая кубиками льда. Прикинь, в пивном баре сразу нашелся тот, кто любит погорячее! Не обращая внимания на замершего истуканом Ваську и его лахудру, сосущую из пивной бутылки, я подошла к незнакомцу сзади и прошептала самым эротическим голосом, на который была способна: «Не угостите девушку? Не хочется пить со всяким быдлом». Василий, услышав, что его обозвали быдлом, скривился, а Клавка подавилась, залив пивом джинсы своего ухажера. Вот умора! Она руками полезла отряхивать их. Лицо Васьки стало пунцовым. Между тем, гигант повернулся ко мне. Он так ослепительно улыбнулся, что мне стало жарко. Кокетливо сдув с лица упавший локон, я заняла место, с которого за секунду до этого слетел на пол хмырь в очках. Когда я забралась на высокий стул, мои коленки оголились. Клянусь, я видела, как у Васьки потекла слюна, но мой новый знакомы тут же застолбил привалившее счастье — положил на обтянутое красным бедро лапищу. По моему телу прошел разряд тока.

Окси, вспоминая былое, заерзала на кровати. Макар воспользовался паузой.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — Ему не терпелось освободиться.