Юля Майн - Моё имя - Анита

Почесалкин поспешно кивнул и столь же поспешно отошёл.

— Мари? — Прошептал вопросительно Бомпти.

— Конечно, я, — голосом Аниты отвечала ему девушка. — Что надо?

— Мари, — зашипел Бомптириус, — нужно срочно поговорить!

— Я это уже слышала, Бомпти, — беззаботно улыбаясь в другую сторону, процедила Бетти. — Может, хотя бы не здесь и не сейчас?! Я здесь хозяйка торжества и уходить не имею права.

— В таком случае говорю сразу: Дюва выпустила меня из тюрьмы только для того, чтобы постоянно следить за домом Скелетто.

— И что же тебе мешает выполнить её поручение? — иронично усмехнулась Бетти.

— Мари, трон под княжной уже не просто качается, а делает сальто-мортале. Очень мало осталось по-настоящему влиятельных тёмных магов, которые бы поддерживали её политику. У нас назревают крупные проблемы с обеспечением продовольствием, надо решать вопросы отщепенцев, которые рвутся на Лысую Гору, к тому же слишком много древних родов изолированы от управления. А она ведёт себя как принципиальная сука, вместо того, чтобы пойти на компромисс. Тем более, княжне уже порядком годков, и темное сообщество давно бы радо списать её. Да ещё, судя по всему, у Дювы развилась откровенная паранойя. Она боится тебя, хотя и знает, что Анита Демен совершенно точно мертва, — он проницательно глянул в её глаза.

— И что ты предлагаешь? — тихо спросила его Бетти.

— Бетти, дорогая, вы слышали новости? — в полный голос проговорил Бомптириус.

— Какие же? — так же громко, и пока не понимая, куда клонит приятель спросила Анита.

— Прошёл слух, что Дюва больна.

— Все время от времени болеют, — спокойно парировала Бетти. — Это ещё ничего не значит.

Бомптириус сделал страшные глаза: «Мари, подыграй мне, я хочу завести эту толпу!» — прочитала она его мысль.

— Да, действительно все. Но не все при этом становятся обывателями. — Он громко и раздельно проговорил последнюю фразу.

В зале повисла тишина. Оказалось, что их слушали все. Всё-таки не последним человеком, как оказалось, был Бомптириус Славный, слишком близко он стоял к трону, и много полезного мог он сообщить.

Новость была оглушающей. И смех Бетти показался громом на фоне этой тишины:

— Какой бред! Не существует таких болезней. Либо что-то здесь нечисто.

— Бомптириус, друг мой, — подключился Аскольд, — ты же давно знаешь Дюву, неужели раньше ты не замечал подобного?

— Боюсь, замечал, но не придавал этому должного значения… — Он словно каялся перед всей этой золоченой толпой. — Однако теперь, когда нам так нужна сильная властительница…

Гости переглядывались между собой, будто бы ища поддержки этих внезапно зазвеневших под потолком салона сплетен. Каждый заглядывал в глаза своего соседа и будто бы спрашивал: «Вы так же, как и я хотите верить в это? Правда же?» Мало кто действительно верил в эти мало схожие с реальностью фразы, но почти все предпочли бы поверить в них, ибо слишком большую выгоду сулили они для этих вельмож.

Через день во время завтрака Анита с довольным видом сидела за обеденным столом, с интересом разглядывая заголовки на кипе свежих газет: «Долго ли осталось Дюве?», «Нуль способностей — фунт позора», «Дочь и сын у тёмной княжны? Кто же счастливый отец?» и т. п..

— И чему ты радуешься? — не понимая спросил Аскольд, намазывая движением пальца масло на кусочек французского батона.

— План начинает претворяться в жизнь, — загадочно улыбнулась Анни.

* * *

Аскольд Скелетто толкнул дверь давно знакомой и весьма полезной лавочки снадобий и различных их составляющих. Как и всегда, там толкалась куча народу, многие уже стояли в очереди к кассе, ещё несколько ведьм выглядывали что-то на переполненных пыльных полках. Аскольд уверенным шагом двинулся к концу очереди, на ходу материализую перед собой длинный список необходимых ингредиентов.

Очередь двигалась, как беременная черепаха. Аскольд уже не раз пожалел, что пошёл сам, а не отправил за покупками прислугу, как позади него встала в очередь юркая девчушка лет пятнадцати. Скелетто и не обратил бы на неё внимание, если бы не поразительные волосы — они были не просто светлыми, а белыми с красным отливом. Все движения девочки казались какими-то слишком порывистыми, необдуманными; в руках у неё всё кипело, правда, вовсе не положительном смысле этого слова. За то время, пока Аскольд исподтишка наблюдал за ней, она успела: перевернуть сумку, трижды уронить кошелёк, случайно порвать список, трижды посмотреть время на сотовом и бесчисленное количество раз расстегнуть и застегнуть пуговицы на своём светлом пальто с меховой опушкой.