Юля Майн - Моё имя - Анита

Светлая, даже слишком светлая голова привлекла её внимание за мутными окнами очередной таверны. Она зашла внутрь. Бомптириус Славный сидел, нахохлившись, над давно остывшим куском мяса, потерявшим уже всякую аппетитность. Тонкие пальцы его теребили изжёванную салфетку…

Убедившись, что это именно тот самый, её похититель, Анита подкралась к нему сзади, положила руки ему на плечи и, едва не касаясь уха, прошептала:

— Привет, Бомпти!

Бомптириус вскрикнул так, что даже невозмутимый охранник-вышибала у дверей трактира подпрыгнул.

Мгновение — и Анита села напротив испуганного блондина.

— Ты кто? — прошелестел он.

— Как нехорошо, Бомпти! Своих жертв надо бы в лицо знать! — она будто отчитывала его.

— Ты… ты Мари? — прошептал он, нервно озираясь.

— Я. — Ответила та и улыбнулась ему одними глазами, губы растянулись в ухмылке. — Что ж ты не ешь? Нет аппетита?

— Нет аппетита потреблять пищу в таком месте… — фыркнул Бомпти.

— Куда ж ты дел деньги, вырученные с драгоценностей? — искренне удивилась Анита.

— Можно подумать, эти безделушки стоят, как пять вилл!

— Вообще-то стоили они прилично. Но кто-то не умеет распоряжаться деньгами, да?

Бомптириус насупленно молчал.

— Неужели и Дюва тебя не вознаградила?

— Мари-Мари… Как ты наивна! — Он закатил глаза. — Не выгнала — вот и вся благодарность. Кстати, ты знаешь, что ко мне обращалась некая особа, чтобы узнать, жива ли ты?

— Да, и кто же? — рассеяно отозвалась Анита, подзывая официанта.

— Тебе ни о чём не скажет её имя.

— С чего такая уверенность?

— Да ты никого не знаешь на Лысой Горе, кроме меня и Ске….

Анита навострила уши.

— Кого?

— Я слышал, ты была на балу герцога Скелетто… Ты знакома с Аскольдом?

— Да.

— Слава Мраку! Он тот ещё подлец, но хотя бы порядочный. — Честно признался Бомпти.

Анита сделала необременительный заказ. Бомптириус продолжал мять салфетку.

— Что касается той особы… Её зовут Владлена. К сожалению, фамилию не помню… На всякий случай я сказал ей, что ты мертва.

Смуглая кожа Аниты посерела.

— Что ты ей сказал?!

— Что… мертва… а что? На всякий случай сказал…

— Бомптириус, скажи мне предельно откровенно, так откровенно, как никогда в жизни не говорил.

— Смотря что.

Она смерила его презрительным взглядом.

— Дюва точно уверена, что я мертва?

— Да.

— Она не будет продолжать поиски?

— Сильно сомневаюсь. Тем более, это была инициатива Амалии, а та вполне довольна твоим отсутствием.

— Значит, я могу встретиться с сестрой?

— Вполне.

— А домой вернуться!? — сердце её заколотилось. Мари почувствовала, что маска Аниты начала её тяготить.

— Можно. Белым до тебя нет особого дела…

— А Ричард??

Вид у Бомптириуса стал озадаченным.

— Вполне возможно, что не стоит… — начал было он.

— Неважно… он не будет мне мешать. — Анита рассуждала вслух, не обращая внимания не блеяние блондина. — А папа, Элизабет… как же они, должно быть волнуются!! И Влади… как я могла! — С этими словами она вновь подозвала официанта: — Водки! — И по выражению её лица паренёк понял, что одной стопкой дело не ограничится.

Бомптириус видел её словно впервые:

— И ты больше не вернёшься к этому? — он сделал странное движение руками, показывая на всё, вокруг себя.

— Что ты имеешь в виду?

— К Лысой Горе, к Аскольду… Ты будешь и дальше жить дома, верно?

Анита смотрела на него, как на умалишённого:

— Бомпти, ты в своём уме? Как я сейчас смогу всё это забыть? Как я смогу от всего отказаться? Я, что, на дуру похожа?

— В том то и дело, что похожа… Уходи!

— Нет. Я хочу быть и там, и здесь.

— Так не получится, — он криво улыбнулся.

— Получится!!

— Ну-ну… не кипятись. Но ты ещё вспомнишь мои слова.

— Да иди ты к чёрту! — Она вскочила с места. — Ты хоть знаешь, что говорит обо мне Аскольд? Он считает, что я сильнее его, что я могу согнуть в бараний рог кого угодно! — Она, шутки ради, заморозила одним взглядом Бомптириуса так, что только глаза его оставались подвижными. Эту технику они разобрали с Аскольдом буквально пару дней назад.

Вид у застывшего Бомптириуса был жалкий до ужаса. Анита рассмеялась и отпустила его.

— Не самого ты сильного противника выбрала, чтобы показывать свою силушку. — Зло ответил Бомпти, разминая шею. — Иди-ка на Гнильвецких потренируйся, чтобы понять, что ты — ничто.

Досада и упрямство не позволяли принять слова белого.

— Да иди ты! — она направилась к выходу.