Юрий Корчевский - Тамплиер. На Святой Руси

Новость Александр оценил, по торгу два дня ходил, слушал людей. Но вербовщиков не встретил. Странно. Муром – тоже рязанский город, а там они есть. Боятся в столице княжества опасным промыслом заниматься? Рязанский народ с охотой торговал с людьми княжества Владимирского, но кровь в княжеских усобицах проливать не жаждал. На торгу рязанском много товаров было из земель южных – из Крыма, Персии, даже далёких Византии и Генуи, Венеции.

Пряности, ковры, железные и стеклянные изделия, ткани. Александр смотрел, любовался количеством и расцветками, но не покупал. Своего дома нет, зачем обрастать вещами, да ещё в ожидании возможного нападения басурман на Русь.

Репьёв распродал товар за неделю, ещё три дня покупал новый, уже для распродажи во Владимире, и вскоре ушкуй пустился в обратный путь, который оказался приятнее и легче. Плыли по течению, да с попутным ветром, ходко. От безделья команда играла в кости на носу судна. И только когда повернули с Оки на Клязьму, пришлось потрудиться.

За несколько свободных дней Александр с Фотием повидался, дал коню нагрузку, чтобы не застоялся, кровь разогнал. Так и пошло. Репьёв привозил товар во Владимир, разгружался. Подросший сын и жена торговали в лавке. Купец же закупался товаром и плыл в дальние города. Александр успел, кроме Рязани и Мурома, побывать в Костроме, Москве, Коломне, Пскове, Белоозере. И везде народ жил спокойно – убирали урожай, ткали лён, торговали, рожали. Август начался, последний летний месяц. А нападения татар нет. Александр уже думать стал, что нашествие – плод его разыгравшегося воображения. Тогда выходит – зря терем боярина сжёг. Начались душевные переживания – урон Антипу Онуфриевичу нанёс незаслуженно. Хоть иди и винись. Впрочем, нет, дудки. Если татары не пришли, заговор-то против князя Дмитрия был, не пригрезился, как и письмо от Егора боярину. И переворот княжеский ещё вполне случиться может.

Вернувшись во Владимир, купец расплатился. Фадей и предложи:

– Давай завтра посидим, медов стоялых попьём или пива, убоины поедим. Надоел кулеш, стряпни хочу.

– Я не против, после полудня.

– О, слышу слово мужа достойного.

Утром Александр в монастырь отправился, к Фотию. Поговорили, поделились новостями. Александр предложил посидеть в трапезной, за кружкой мёда стоялого, покушать.

– Смущаешь прелестями мирской жизни? Узнает настоятель, назначит тяжкие послушания. Зазорно мне, не пойду.

– Как хочешь.

Александр немного обиделся. Не хочешь – не выпивай. Посиди, покушай вкусных блюд, поговори. А то получается, Фотий – праведник, а Саша с Фадеем – горькие пьяницы и обжоры не хуже Гаргантюа.

После полудня встретились с Фадеем. Медов не пили, зато пива жбан заказали. Прохладное, густое, вкусное. А под пенный напиток, не спеша, копчёную белорыбицу уговорили. Да не всю, целиком её только команда ушкуя съест. К белорыбице каравай пшеничный заказали. На судне вместо хлеба сухари, о которые зубы сломаешь, если в похлёбке не размочишь. Аппетит приходит во время еды. Жбан опорожнили, заказали ещё, а к пиву жареных окуней в сметане. В общем, к вечеру уже хорошие были, пообнимались, ровно родня, разошлись.

Вроде не крепкий напиток пиво, а захмелел Александр сильно. Кое-как разделся, на постель рухнул. Проснулся от колокольного звона. Или в голове гудит. Да нет, колокол бил с равными промежутками. Не так, как к молитве призывает или на церковные праздники. Оделся, спустился в трапезную, поинтересовался у хозяина.

– По какому поводу колокол звонит?

– Да не звонит, набат это, людей созывает.

– Куда?

Саша чувствовал, что тупит, но ему простительно, не все обычаи знал, традиции.

– Выпил ты вчера, гость дорогой, много, – покачал головой хозяин заведения. – На соборную площадь, конечно. Случилось что-то важное, князь народу сказать хочет.

Саша вышел на улицу. Народ вправо шёл, к площади. Саша в толпу влился. После вчерашнего в самом деле соображал туго. Собралось много жителей – и мужики, и бабы, и даже дети. На ступеньки перед собором вышел князь, в красном княжеском корзно как символе власти. Говорил громко, но даже до середины толпы его голос не долетал. Люди стали передавать услышанное дальше. Александр понял – басурмане двинулись в поход на Русь и уже близко. Князь призвал всех мужчин идти в ополчение, торговым людям на случай возможной осады города завозить съестные припасы. Говорил долго, но получалось, как в игре в испорченный телефон. Князь сошёл со ступеней. Народ не расходился, обсуждал услышанное. Кто-то сказал, что воинство татарское ведёт Дюдень, брат ордынского хана.