Юлия Маркова - Момент перелома

– Сему батюшке, отцу Спиридону, говорить можно все. Духовник он изрядный и не болтлив. О важности вашего дела для России, и необходимости хранить полную тайну я его упредил.

Батюшка мне понравился. Умные, спокойные глаза, выдающие незаурядный ум, аккуратно подстриженная борода, и тело под рясой угадывается скорее жилистое, чем дородное. Это было вчера утром, пролетел наполненный боевой учебой день, а уже вечером у меня нашлось время поближе познакомиться со святым отцом.

– Здравы будьте, дети мои, – отец Спиридон перекрестился, входя в штабную палатку, – Христос с вами, Александр Владимирович, и с вами, Александр Петрович.

– Александр Петрович, – остановил я, собирающегося уйти Агапеева, – ты погоди, это дело и тебя касается тоже… – И уже отцу Спиридону: – Вон стул, садитесь, отче. Будем знакомиться, как-никак, формально вы будете третьим лицом в бригаде после меня и начальника штаба.

Отец Спиридон сел.

– Александр Владимирович, – сказал он, – я провел этот день среди ваших людей, и теперь понимаю, что попал в очень необычную воинскую часть. Если сказать честно, то я в смущении, господин подполковник.

– И что же вас смутило, батюшка? – я повернулся лицом к отцу Спиридону, – говорите, не смущайтесь…

Батюшка прокашлялся.

– Господин подполковник, меня смутили ваши люди – те самые прапорщики и поручики по адмиралтейству, которых все здесь называют инструкторами. Во-первых – большинство их них еще слишком молоды даже для самых младших офицерских чинов, но сие дело не мое, а властей светских. И если его высокопревосходительство Наместник присвоил им эти чины своей властью, то значит, тому были основания и необходимость. Но вот другое. Во всех них, да и в вас тоже, я вижу страдающие души опаленные настоящим адским огнем. И теряюсь в догадках, откуда такое в нашем мире…

Я тяжело вздохнул, и подумал – действительно догадливый батюшка, а если с полвзгляда видит, кто чем дышит, то пригодится в бригаде побольше, чем любой замполит. А вот вопрос придется объяснить ему по-настоящему, раз уж он такой прозорливец.

Я достал из папки бланк расписки в сохранении государственной тайны, завизированный Наместником Алексеевым.

– Честный отче Спиридон, это дело касается тайны особой государственной важности. Мы с вами вместе служим России – я в погонах, вы в рясе. А посему поклянитесь, что будете молчать до самой смерти, под страхом этой самой смерти, если иного не повелит Самодержец Всероссийский. И будьте любезны, подпишитесь вот здесь, что предупреждены о летальных последствиях даже случайной болтливости.

– Э-э-э, сын мой, а может, не надо тайн? – батюшка посмотрел на придвинутый к нему бланк как на ядовитую змею.

– Надо, отец Спиридон, надо! – покачал головой я. – Вы и так уже ухватили краешек этой тайны за хвост. Подписывайте – и поговорим! А я, со своей стороны, обещаю быть не слишком суровым и не карать вас за разговоры среди своих, в конце концов, в этом и состоит ваша работа.

Священник взял со стола шариковую ручку и со вздохом подписал предложенную бумагу.

– Надеюсь только на ваше милосердие, господин подполковник… – Потом, отодвинув ко мне бланк, начал вертеть в руках дешевую китайскую ручк,у прибывшую с нами из двадцать первого века. – О, какое любопытное новомодное изобретение! И весьма удобное к тому же… – отложив ручку, отец Спиридон магнетическим взглядом посмотрел мне в глаза. – Я слушаю вашу историю, господин подполковник…

– Только слушаете? – я достал из-под стола чемоданчик с ноутбуком. – А как насчет посмотреть? Мы действительно прибыли из ада, и этот ад – ваше будущее. Смотрите, святой отец, что случится в мире, если мы не преуспеем! А вы, Александр Петрович – не в службу а в дружбу – кликните там кого-нибудь из НАШИХ, пусть постоит у палатки и говорит всем, что туман, Шереметьево не принимает.

Полтора часа в палатке не было слышно ничего, кроме звукового сопровождения фильма. Отец Спиридон смотрел – и то, что он видел, доставляло ему такие муки, что он чуть ли не терял сознание. И только безмолвно шевелящиеся губы, да пальцы, методично перебирающие четки, говорили о том, что он еще жив. Вот фильм закончился, и отец Спиридон поднял на меня покрасневшие глаза.

– Да, силен Отец Зла! Изыди, сатана! – батюшка перекрестился. – А вас, господа, значит, Господь сюда направил – упредить и оберечь нас, сирых? Что же, вполне может быть, удар молнии – это тоже знак! И что же вы делать-то собираетесь, дети мои?