Александр Санфиров - Вторая жизнь

Вторая половина дня пролетела незаметно. Народ валил валом. Хорошо, что после обеда на дверях уже стоял Зиганшин. Он действовал так, как будто век занимался этим делом.

Я тем временем ухитрился использовать в дело все сэкономленные спиртные напитки.

В районе четырех часов в бар зашли два слегка поддатых мужчины. Их поведение заставило насторожиться. Они по-хозяйски устроились за столиком, потом один из них громко позвал меня.

– Эй, паренек, подойди сюда!

Я сделал вид, что ничего не слышу. Через минуту мне вновь крикнули то же самое.

– Ты чего дурака валяешь, не идешь, когда тебя зовут, – прошипел мне в лицо один из них, подойдя к стойке и положив руки на нее так, чтобы были видны татуировки перстней на руках.

– А вы звали? – поинтересовался я, наливая кофе двум девушкам.

– Ты чё, глухой? Конечно, звали. Сделай нам пару коктейлей и кофе.

Я кивнул и приступил к делу.

– Послушай, паренек, ты, наверно, не в курсах, что к некоторым людям надо проявлять особое уважение, – продолжил он свое нравоучение.

– Это к вам, что ли? – спросил я.

– Не надо грубить, фраерок, мы только с кичи откинулись, не нарывайся.

– Да мне по хрен, откуда вы вылезли, с кичи или не с кичи. Ведите себя правильно, и не будет проблем, – сообщил я. – Вот ваши коктейли, с вас шесть тридцать.

Мужчина кинул на стойку десятку.

– Сдачи не надо. А с тобой придется побеседовать, уму-разуму поучить, – сообщил он и, пошатываясь, понес коктейли к своему столику.

– Ты зачем так с зэками разговаривал? – зашептала мне в ухо взволнованная Ленка. – Их наверняка Тараканов сюда отправил. А я только успокаиваться начала.

– Не бери в голову, – сказал я. – Они все на словах храбрые, на понт берут, особенно друг перед другом. А как один на один, ссыкуны еще те, действительно серьезные ребята дешевыми понтами не раскидываются и перед нами пальцами не крутят. Не похоже, что они от твоего ухажера, тот для них не авторитет. В тюрьме не сидел, просто местный хулиган, и все.

У бывших зэка денег было немного, выпив по коктейлю, они засобирались на выход. Мне показалось, что они хотели еще что-то мне сказать, но, оценив габариты Зиганшина, мирно распивающего чай с гардеробщицей, предпочли уйти по-тихому.

«Черт возьми! – подумал я. – Ведь хочешь, не хочешь, придется как-то строить отношения с криминалом. Конечно, до рэкета девяностых еще далеко, но как-то надо авторитет зарабатывать. Хорошо Виноградову, он чемпион города по боксу в среднем весе, его каждая собака знает. А про мои достижения только Зиганшин истории рассказывает. Кому интересен пацан, занявший третье место в республике по вольной борьбе среди юношей, только тренеру, да и то Лебедев уже в той жизни честно признался, что не будет у меня будущего в борьбе, конституция не та».

Сякин с Зиганшиным меня в баре, конечно, прикроют, но надо сделать так, чтобы и в других местах до меня просто боялись докапываться.

В пять часов Лена ушла домой, и я остался один на хозяйстве. Менялись посетители, кто-то приставал с разговорами, кто-то наоборот вел себя очень робко. Все стулья у стойки оккупировали девушки и испытывали на мне свое красноречие. Вчера, кстати, такого не наблюдалось. Что было вполне понятно. При взгляде на Сафонову они испытывали чувство неполноценности, примерно как в будущем испытывали школьницы, разглядывая в журналах отфотошопленные фотографии актрис и певичек.

Сейчас же Ленки не было, и девицы клеили меня по всем правилам.

«Вот что такое не везет, – думал я. – Столько девушек, притом готовых если не на все, то на многое, а у меня Сафонова из головы не выходит. Скорей бы Генка вышел на работу, может, удалось бы с ней поближе познакомиться в неформальной обстановке».

Из-за наплыва посетителей поужинать не удалось. Но я заранее приготовил судки, в которые мне положили несколько порций шашлыка. Отцу очень понравился второй ужин. Вообще питание работники оплачивали без наценки, по себестоимости. Но это официально. Неофициально ели все сколько хотели. Посудомойки уносили с собой все отходы для своих кошек и собак. Повара несли в авоськах продукты. Ну, а Наталья Петровна и кладовщица в этом деле были вообще вне категории. Только Гиви Хорбаладзе не уносил ничего. Но это было понятно, директор делала это за него.

Я, тем не менее, осторожничал, поэтому в кармане у меня лежал чек, пробитый на кассе.

Перед закрытием подсчитал свои доходы, оказалось, что они достигли двенадцати рублей.