Александр Санфиров - Вторая жизнь

А в том, что клиентура не получает в коктейле десять – пятнадцать граммов водки или коньяка, ничего страшного, побольше льда – и все в порядке, или сухим вином заполировать. Главное, товарищи, – не наглеть! И не зарываться.

Думаю, сегодня Наталья Петровна ожидает от нас недостачи и приятно удивится ее отсутствию. Надеюсь, что она даже обрадуется. Не придется ей объяснять простодушному комсомольцу, что надо делать, чтобы работать без убытков и с прибылью.

Я рассчитывал, что попаду домой ближе к часу ночи, но оказалось, что для развозки работников имелся транспорт. Потрепанный пазик подъехал как раз к закрытию. Мы в это время докладывали Зое о своих достижениях. Наталья Петровна с Гиви Амвросиевичем покинули нас уже в девять вечера. Зоя, как профорг и опытный работник, видавший виды, быстро проверила мои подсчеты, слегка удивившись отсутствию недостачи. Но ничего не сказала. Засим все было закрыто, обесточено. После чего мы шустро полезли в автобус. Меня, как живущего на окраине, завезли домой последним.

В квартиру я зашел почти в двенадцать часов. Сразу, как меня «уговорили» поработать до закрытия, я отзвонился маме. Поэтому она не сильно беспокоилась. Но все же не спала и сидела на кухне, желая меня накормить.

– Ну что, доволен? – ехидно сказала она, глядя на меня. – Сам себе работу нашел, так что не жалуйся теперь.

– Да я и не жалуюсь, – был мой ответ. – Кстати, ужинать я не буду, боюсь, у меня пузо треснет, так мяса нажрался.

– Ну-ка дыхни, – приказала мама, – я слышала, в кабаках трезвыми не работают.

Я дыхнул, и она разочарованно вздохнула.

– Странная ты женщина, – сообщил я маме. – А мне, к примеру, говорили, что в конструкторских бюро тоже керосинят да еще и интрижки устраивают.

Несмотря на то что на кухне было темновато, мамины покрасневшие щеки выдали ее раздражение.

– Ты на что намекаешь, поганец? – завопила она, забыв, что батя видит десятый сон.

– Да ни на что, – пожал я плечами, – в ресторане, между прочим, работают такие же советские люди, у них есть семьи, дети, а ты их скопом в алкаши записала.

– Ого! – воскликнул отец, заходя на кухню. – Сашка политинформацию матери читает. А ты чего разоралась? – раздраженно спросил он у жены. – Сын с работы пришел, трезвый, вон бидончик принес, наверно, что-то стырил!

– Ничего я не тырил, а купил, – ответил я.

– Это на какие шиши? – воскликнула мама.

– На свои, на какие еще.

– Хватит вам, – прервал нашу беседу батя, – что там у тебя в бидоне?

– Шашлык, Гиви Амвросиевич мне оставил, – буркнул я.

Через минуту мой отец увлеченно ел шашлык прямо из бидона, даже не подогрев.

– Это я вовремя встал, – сообщил он, когда съел половину содержимого. – Эх, хорошо ара готовит!

– Да не ара он, а грузин, – поправил я.

– А какая на хрен разница, – сообщил батя. – У нас все равны: что грузины, что хохлы, даже евреи. Нынче все мы русские.

«Это точно, – подумалось мне, – через пару-тройку лет Леонид Ильич об этом объявит на всю страну. Единый советский народ, понимаешь. И самое смешное, что люди поверят. Хорошо помню, сам искренне верил в эту лапшу. Даже с ушей не стряхивал.

Вот спроси меня сейчас, кто учился в твоем классе, дети каких национальностей? Да мы об этом понятия не имели. Никому до этого дела не было. Прошло всего двадцать три года, и начали увлеченно резать друг друга».

На какой-то момент в душе возникло желание самому прирезать творца перестройки, пока он еще не в Политбюро. Но тут ход моих мыслей нарушила мама, обратившись к отцу.

– Ты, Юра, зря так говоришь. Представляешь, на нашем рынке уже человек десять грузин торгует. Куда это годится? А через десять лет их там сколько будет?

Я засмеялся:

– Мама, какие же это грузины! Они сейчас слишком хорошо живут, чтобы на нашем рынке торговать. Это горцы из автономных республик, у них там в каждом ущелье своя нация имеется и на своем языке говорит. Вот и едут к нам деньги зарабатывать.

– Ты-то откуда так осведомлен? – поинтересовалась мама. – В газетах такого материала не пишут. И вообще, я гляжу, ты последнее время моду взял с родителями спорить. Иди-ка спать, сынок. Завтра рано вставать.

– Ничего не рано, – сообщил я. – Завтра мне к одиннадцати часам нужно подойти, да и то по комсомольским делам.

– У вас там комсомольская организация имеется? – поинтересовался отец, отодвигая опустевший бидончик.

– Имеется, – вздохнул я. – Перед вами ее будущий комсорг.

– Бедный, – искренне пожалела меня мама, она сама много лет занимала такую должность и знала все тонкости этой работы, в том числе как можно сделать человека комсоргом без всяких собраний и заседаний. – Значит, все от стенгазеты до соцобязательств у тебя на шее повиснет.