Виктор Сиголаев: Фатальное колесо. Третий не лишний

– Сам ты брешешь! – взвился обиженный в лучших своих начинаниях Генка. – Не хочешь – не ходи. Только потом, как поймают тебя эти мыши, – не жалуйся нам!

– Мыши! Хи-хи.

– Заткнись, Димон. Мы сегодня ночью за всех пацанов района отомстим. Если случится чего… не вернемся если, значит… вы это…

– …Считайте нас коммунистами, – не выдержал я. – Хорош трепаться, ребя. Давай по домам. Родителей еще надо уболтать…

А ведь это действительно проблема. Как же выйти ночью из дома?

Придумал же себе головняк на ровном месте!

Мой батя сильно устает на работе.

В детстве я этого вообще не замечал. Ну, приходит мужик со стройки – поужинал и на диван. Обычное дело. Как у всех. Мать постоянно подкалывала отца по этому поводу. Мол, «наездник диванный», «гигант плюшевый». Ссорились даже иногда. Батя, как правило, сначала лениво огрызался для проформы, потом обиженно шуршал газетами, демонстративно листал книжки, в конце концов поворачивался на бок, спиной к злопыхателям, и давай храпеть назло врагам.

Семи часов еще нет, а он спать. Странновато, конечно, с детской точки зрения, ведь на это время приходится самый разгар вечерних вкусняшек: Штирлиц, к примеру, по телику или какая-нибудь общественная затея во дворе. Там вообще каждый вечер происходит что-нибудь интересненькое, будь то день рождения у кого-нибудь или годины, или крестины, а то и просто – банальное домино. Или лото, если верх берет женская половина. Шум, гомон, споры, смех.

А батя спать…

Сейчас, когда глазами ребенка все это воспринимает взрослый мужик, многое становится понятным. Да так, что порой к горлу подкатывает соленый ком. И это не только жалость. Это что-то большее. Быть может, гордость? Быть может, восхищение человеком, который стал для тебя главным ориентиром в этой жизни?

Сейчас я уже понимаю, что отец вкалывал как бешеный трактор не для того, чтобы срубить лишнюю копейку, хотя и получал прилично по общепринятым меркам – около четырех сотен в месяц.

Нет, дело не в этом. И не в том, что батю якобы изматывает бездушная советская система, превращающая людей в индустриальные винтики в погоне за химерами светлого будущего. Это бред. В этом советском времени о людях думают всегда и в самую первую очередь, железобетонный факт. Слово, которого из песни не выкинуть, как бы ни старались современные псевдолиберальные умники. Поэтому и масса кружков у детей, и стадионы, и пионерлагеря, у взрослых – турбазы, катки-бассейны, санатории-профилактории разные. И все это – дешево и доступно.

Ни при чем здесь система.

Просто мой папа НЕ УМЕЕТ ЧТО-ЛИБО ДЕЛАТЬ ПЛОХО.

Такое вот свойство характера. Не научили в детстве халтурить. В его голодном послевоенном детстве. Когда бездельники и сачки просто не выживали. И поэтому батя сейчас – естественным образом передовик производства. Что называется, «ударник коммунистического труда». И один из ведущих сварщиков целого стройтреста в свои неполные тридцать лет! Про него даже написаны две заметки в городской газете: «Новаторский способ обеспечения непрерывности сварочного шва», или что-то в этом роде. Тут я слабо разбираюсь.

А еще есть солидная куча всяких наградных медалек да значков, которые мать аккуратно подкалывает на красную бархотку, вышитую в форме вымпела. Наш «красный уголок» в квартире. Чувствуете, где находятся истоки истинного патриотизма? В простых и обыденных на первый взгляд вещах…

Сегодня папа в восемь вечера был еще при памяти. И даже не собирался вырубаться.

Просто у нас появилась новая фишка, напрочь отбившая бате страсть к преждевременному засыпанию: ОН С СЫНОМ ИГРАЕТ В ШАХМАТЫ!

А сын, зараза, большей частью выигрывает! Знамо дело – шахматный кружок во Дворце пионеров, не хухры-мухры. Ребенка отдали туда после весеннего запрета заниматься спортивной гимнастикой. Слишком высокий травматизм оказался у того мирного на первый взгляд вида спорта.

Вот шахматы – другое дело! И культурно, и безопасно.

А заодно и с сыном можно пообщаться.

– А если вот так?

– Это ты походил, пап?

– Пока нет…

– Если походишь, получится «защита Филидора».

– Ага. Вон оно как! Филидора, значит. А если, к примеру, этой пешкой?

– А этой пешкой у тебя выходит «латышский гамбит». Очень рискованный вариант развития для черных. Сложно играть. Не советую.

– Дружкам своим не советуй. На улице. Играю гамбит! Вот так вот. Латышский!

– Походил?