Анатолий Логинов - Война

Солнце склонилось к вечеру, когда длинная колонна десантников отправилась по дороге домой. Они пели недавно появившуюся песню, уже ставшую неофициальным гимном дивизии:

Пока Толик и его сослуживцы занимались важным делом, готовясь к будущим боям с нацистами, в остальном мире происходили не менее интересные события.

Переданное неизвестным доброжелателем послание, трижды опечатанное, лежало в вализе дипкурьера, который после долгой дороги на перекладных, три дня назад прибыл в Москву. Потом письмо извлекли, распечатали, и, после совещания у самого высокопоставленного начальника спецслужб Советского Союза, каждый из присутствующих получил задание по своему отделу на срочную проверку изложенных в нем фактов.

Поэтому сегодня с утра вместе с другими документами послание лежало в папке, которую доставал из портфеля невысокий полноватый человек в форме генерального комиссара госбезопасности СССР, поблескивая стеклышками пенсне.

Состоявшееся после этого обсуждение могло бы заинтересовать не только непосредственных участников беседы, не только сержанта Томпсона из восемьдесят второй воздушно-десантной, но и большое количество людей по обеим сторонам Атлантики.

– Так вы полагаете, – глуховатым голосом с легким кавказским акцентом уточнил хозяин кабинета, – что изложенное в послании не дезинформация?

– Как я уже докладывал, мы провели тщательное расследование по приведенным в нем фактам. Тем, что можем проверить. Считаю, НКВД может гарантировать, что дезинформацией данное письмо не является. Наиболее вероятным может быть некая ангажированность послания, то есть источник видит возможное развитие событий под воздействием только тех факторов, о которых он знает.

– Дезинформацией не является… – задумчиво повторил, прохаживаясь вдоль стола, хозяин кабинета. Остановился. Помедлив, взял со стола чуть дымящуюся трубку и с наслаждением затянулся. Окутавшись дымом, несколько секунд молчал, после чего продолжил: – Я помню доложенные вами сведения по теме «Энормоз» и тоже заметил полное совпадение по известным нам обстоятельствам. Поэтому, – он опять затянулся, – есть мнение, что к полученному сообщению надо отнестись максимально внимательно. И проработайте наши возможности в Бельгийском Конго и Нью-Йорке.

Продолжая покуривать трубку, он неторопливо прошел вдоль стола, тихо, по-кошачьи ступая по толстому ворсу ковра мягкими сапогами. Сидящий за столом человек плавно развернул вслед голову, блеснув стеклами пенсне в свете лампы. Его сосед на движение не реагировал, продолжая смотреть в лежащий перед ним блокнот.

– Некоторые соображения позволяют полагать, что недавно начавшийся скандал с этим сенатором… – прервал молчание хозяин кабинета и сделал паузу, словно забыв фамилию.

– Трумэном, – подсказал второй из сидевших.

– Да, именно с ним, – подтвердил, снова выпустив клуб дыма, собеседник, – имеет отношение к анализу возможного развития послевоенных отношений, переданных нам неизвестным доброжелателем…

– Или группой таковых, – вклинился в очередную паузу сосед человека в пенсне.

– Или группой, ты прав, Вячеслав, – вновь подтвердил курильщик, – но это для нас пока не принципиально. Важнее уточнить все имеющиеся данные о господине Трумэне, его друзьях и его взглядах. Все без исключений. И обо всех, кто тесно связан с этим господином. Особенно об их взглядах и возможности прихода этой группировки к власти.

– Кое-что о его взглядах нам известно уже сейчас, Коба, – вновь вступил в разговор Вече. – Вот что он сказал год назад, после нападения фашистов на нас: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть Гитлера в победителях. Никто из них не думает выполнять свои обещания» [16] Гарри Трумэн . «New York Times», 24 июня 1941 г. .

– Есть мнение, что необходимо уточнить истинность этих сведений, а самое главное, возможность прихода таких людей к власти на следующих выборах или… после каких-либо неожиданностей с Рузвельтом. Понятно, товарищ Берия?