Владимир Лошаченко - Русский хан

– Ты опять за свое? Как котенок, ей-богу.

Прибежала жена с сыном, обнялись, поцеловались. Ванюшка повис у меня на плече, рядом прыгали довольные тигры. И только тут ворвалась охрана.

– Ты жив, государь?

– Да успокойтесь вы, то тигры меня встретили.

– Прости, государь, не поспевали мы.

– Пустое, идите.

Сам думаю: да и как вам успеть: скорость у тигра чуть меньше моей, в сем мире им противников нет. Первым делом с дальней дороги – баня. Попарившись и отмывшись, сели в трапезной ужинать. Основательно поев, кое-как добрел до спальни и упал на кровать, не раздеваясь. Вырубился начисто.

Проснулся рано, на командирских часах стрелки показывали всего 6 часов 32 минуты. Оказывается, меня во сне разделили и разули – ничего не почувствовал. Сынок, лежавший рядом с кроватью, поднял голову.

«Спи, спи», – погладил его по лобастой башке. Он уткнулся носом в лапы и засопел. Малышка спала с другой стороны. Я потихоньку оделся и вышел в сад. Необъяснимая тревога не покидала меня вторую неделю.

– Пора в Казань, не иначе с Людмилой беда.

Я знал об этом точно. Неслышной тенью за спиной мелькнули телохранители. Появился адъютант:

– Доброе утро, государь.

– Доброе, доброе. Вася, что нового во Владимире?

Василий сообщил последние новости.

– Вася, чтобы ничего не путать и не забывать, заведи себе папку для важных бумаг. Ферштейн?

– Яволь, мин херр.

«О, собака, и по-немецки наловчился», – подумал я.

– Государь, к тебе бояре владимирские на встречу просятся.

– Чего вдруг, что за надобность?

Василий смахнул у себя с носа снежинку:

– Дык, понятное дело, служить хотят к тебе поближе.

– Да на кой фуй они мне сдались? Хотя ладно, через пару часов пусть будут в Мраморной палате.

Запахнув шубу, пошел в терем. Помылся, побрился, и в трапезную. Марьяша с сыном ждали меня и к завтраку не приступали.

– Как спалось, мои дорогие?

Марьяша молча поцеловала и придвинулась поближе, а Ванюшка просто хлопнулся мне на колени. Затрещал как сорочонок, рассказывая о всяких событиях, с ним приключившихся в отсутствие. Похвалился:

– Я грамоте научился, писать могу и считать до десяти.

– Молодец, учись дальше, – я взъерошил волосенки на его голове.

– Володя, у него синяк появился на левой груди, а вроде нигде не ударялся.

Я распахнул рубашонку сына, пригляделся.

– Интересное кино. Марьяша, тебе его синяк ничего не напоминает?

Я оголил свою левую грудь с татуировкой головы Сынка. Марьяша ахнула.

– Успокойся, у него наш родовой знак проявился, шуточки Карчи, надо понимать.

Позавтракали в спокойной обстановке, в конце Марьяша попросила:

– Володечка, я домой хочу, в Казань.

– Хорошо, милая, через три дня выезжаем.

Жена захлопала в ладоши и кинулась мне на шею.

– Пойдем в спальню, я так соскучилась.

– Ванюшка, как оденешься, иди в сад, с горки покатаешься, а мы с мамой делами займемся, государственными.

Сын лишь снисходительно махнул ручонкой. Марьяша позвонила в колокольчик, вбежала горничная и забрала сына.

В постели мы любили друг друга долго, но осторожно. Все-таки Марьяша беременна. В последний раз ощутив ее дрожь, сказал, целуя:

– Все, я пошел, бояре ждут. Вечером продолжим.

– Нет-нет, Володечка, до вечера мы ждать не будем.

Я чмокнул ее в носик, оделся и подался на рандеву с боярами.

В палате, кроме толпы бояр, присутствовали и вызванные ранее Скуратов, Карчи и Савва Митрохин с Рувимом Кацманом.

Все низко поклонились – я уселся в резное кресло и махнул рукой. Бояре расселись по лавкам, моя команда рядом со мной. Сзади стояли Петр с Федором.

– Ну-с, бояре, давайте знакомиться.

Они стали поочередно называть себя, поднимаясь с лавок и путаясь в длинных шубах. В начале некоторые даже пытались обсказывать свою древнюю родословную, но я живо пресек словоблудие и открытым текстом заявил:

– Меня не интересует ваша знатность и древность рода. Мне и государству нашему нужны умные, толковые, инициативные и честные люди. Чины и титулы дело десятое, будем смотреть, на что вы годитесь. Выйдите все из палаты и заходите по одному.

Из всех бояр Владимиро-Суздальского княжества, а их набралось числом двадцать четыре, отобрали семерых. Остальным велел сидеть в своих поместьях да получше обучать воинскому делу дружины, а не шляться возле царя, отвлекая его от важных дел.

– На будущую весну объявляю общий воинский смотр, готовьтесь не щадя живота своего. Савва, Рувим, займитесь обучением отобранных бояр, на службу к себе затем возьмете.