Владимир Лошаченко - Русский хан

Почти угадал – склад находился не в самом сарае, а в большом подвале под ним. Спустили пленника, прихватив трофейный «ПМ». Семен выстрелил абреку в висок. Затем развязал, сорвал лейкопластырь и, тщательно вытерев пистолет, вложил его в правую руку мертвого бандита.

Патронов к АПС оказалось не густо – всего двести штук, на десять магазинов. Ну, с паршивой овцы и то хорошо. Осмотрели подвал на предмет поживиться чем полезным.

Выбор не ахти. Единственное ценное приобретение – снайперская винтовка СВД с глушителем и двенадцать полных обойм к ней. Ну, и два гранатомета с десятком зарядов к каждому.

– Жаль, ручного пулемета нет, – вздохнул я.

– Командир, ты что, на войну собрался?

– У тебя, Сеня, с памятью плохо стало, совсем старый стал. Забыл про мои видения?

– Да все я помню. Может, ты ошибся? Авось пронесет стороной.

– Твои слова, да Богу в уши.

Замотали трофеи в какие-то тряпки и прошли в дом. Огляделись, грязища, ети их мать.

– Будем шмон наводить или как?

– Или что. Валим отсюда, Сеня, и побыстрей.

Покидали стволы в машину и рванули в Нефтяники.

В дороге Семен посмурнел.

– Ты сего, насяльник? – я попытался его растормошить.

– Да вот вспоминаю своих ребят. Между прочим, среди наших давно сложилась мнение – война ислама с христианством неизбежна. И что бы ни верещали о толерантности лживые политики, рано или поздно это случится. Ты, хан, не видел, что они творили в Афгане и Чечне.

– Не видел, от тебя слышал. Вопрос весьма спорный, наверное, только время рассудит. – Опять же война сорок первого – сорок пятого годов: немцы-христиане, а какие зверства творили на оккупированных территориях. И я не вижу особой разницы между отморозками-исламистами и фашистами-христианами.

Помолчали.

– Семен, а если мы все-таки влипнем в Отечественную войну – твои семьдесят пять тысяч гринов тю-тю.

– Будем костры ими запаливать.

– Не жалко?

– А что делать? – пригорюнился Скуратов.

– Как что? Я же тебе предлагал – отдать Наташкиному отцу, он их в дело пристроит, когда время придет.

– Наверное ты прав, но вернемся мы сюда или нет, вот вопрос.

– Уверен, вернемся, если нас гансы не уконтрапупят.

– Чего ты все о войне? Накаркаешь, сплюнь.

– Считаешь, поможет? Пожалуйста, – и я трижды сплюнул через левое плечо.

Приехав, загнали машину в гараж и вытащили из нее все лишнее. Мама уже вернулась с работы, готовила ужин, а я завел Скуратова в комнату и достал его чемодан.

– Отсчитывай двадцать пять штук, а остальные отвезу отцу Натальи. Скоро приеду. Завтра отдохнем в Чернолучье, а послезавтра повезем мотоцикл в деревню.

Взял чемодан с баксами и отчалил.

По дороге купил два букета цветов и торт. Приткнув машину у Наташкиного подъезда, пожалел, что нет третьей руки, нести поклажу.

Дверь открыла Ольга Петровна, поздоровавшись, пригласила Войти.

– Юрий Степанович дома?

– Все дома, проходи.

С чемоданом поперся в кабинет, где застал хозяина за чтением газет.

– О, кто к нам пришел. Садись.

– Юрий Степанович, здесь семьдесят штук долларов, да плюс те триста семьдесят, всего у вас четыре сорок тысяч – правильно?

– Совершенно верно – согласился Юрий Степанович. – Володя, может расписку дать?

– Не стоит, я свои деньги по-любому получу, но мы отвлеклись. Валюту запустите в дело, после Павловского обмена денег в восемьдесят девятом году. И не забудьте в дефолте девяносто первого года – запишите у себя, а то можете прогореть.

– Кто предупрежден, тот не сгорит и не утонет. Все помню, Володя, спасибо.

Он полез в бар:

– Давай по пять капель.

По пять, так по пять, где пять там и сто грамм – в общем, усидели бутылку коньяка. Выгнала нас из кабинета Ольга Петровна:

– Идите пить чай.

Наташка, видимо, спала – в зал вошла зевая.

Увидев меня, взвизгнула и кинулась на шею.

– Наташа, веди себя прилично, – заметила Ольга Петровна.

Кое-как усадил девушку за стол. Попили чай с тортиком, обсудили последние новости, и я стал собираться. Наташа хотела оставить меня на ночь, но я воспротивился.

– Не обижайся, нужно домой, маму не хочу обидеть.

– Извини, не подумала.

– Наташенька, завтра поедем в Чернолучье, мы отвальную устраиваем. Послезавтра уезжаем в командировку. Элю приглашаем, само собой.

– Надолго, Володя?

– Не знаю, на месяц или на год – не от нас зависит. Завтра, заберем вас от Управления, подъедем к пяти вечера.

Поцеловал девушку, простился с ее родителями и уехал.