Иван Апраксин - Подменный князь

Князь засмеялся, а гость по имени Блуд внимательно посмотрел на меня.

– А что ты еще умеешь? – спросил он. – И из каких ты краев, заморский чародей?

– Из Москвы, – сообщил я совершенно спокойно. Этот ответ мне уже приходилось давать не раз за последние дни, и реакция на него меня устраивала: спрашивавший ничего об этом месте не слышал и не задавал дальнейших вопросов.

– Ты бывал в Царьграде? – задал следующий вопрос Блуд. Голос его был негромкий, и смотрел он очень внимательно. Первое впечатление меня не обмануло: передо мной стоял первый встреченный здесь человек, который был по-настоящему способен воспринимать и анализировать информацию. Это было видно по взгляду, по осмысленному выражению лица и даже по голосу – размеренному, негромкому.

– В Царьграде мне бывать не приходилось, – сказал я. – А кроме ран умею лечить разные болезни. Это – мое основное занятие.

В ту минуту я напрягся, как струна. Мне остро захотелось оказаться поближе к этому незнакомцу, поговорить с ним. Он не был мне приятен и вообще производил впечатление хитрого и опасного человека – один взгляд его чего стоил! Но именно поговорив с ним, я мог бы лучше понять, где я нахожусь и что происходит…

Однако князю Вольдемару уже наскучил этот разговор, тем более что его ждало любимое развлечение.

– Пора! – внезапно громко закричал он, обводя вновь вспыхнувшим взглядом своих воинов. – Настало время служить Перуну! Воины мои, мои братья! Послужим Перуну, и он даст нам удачу и богатство!

Ропот пробежал по толпе: здешние воины устали ждать и обрадовались тому, что представление сейчас начнется.

В горящие костры подбросили дров, отчего огонь заполыхал еще ярче. Трое обнаженных по пояс мужчин выступили вперед, и на улыбающихся лицах их застыло выражение твердой решимости. Сейчас это уже были не волхвы, а жрецы грозного культа – без шапок с бубенчиками! Стоило лишь взглянуть на их лица, на мускулистые торсы, и сразу становилось понятно – тут речь идет о серьезных вещах.

– Мы приступили к городу Киеву, – закричал Вольдемар, обводя взглядом своих воинов и обращаясь к ним. – Это богатый город. В нем много добра, в нем товары со всего света! Здесь самые богатые купцы со своими складами и кораблями, наполненными богатством. Этот город – мой, я его великий князь по праву рождения. Я войду в Киев и сяду на престоле Святослава, а вы – мои друзья и братья, моя верная дружина – станете самыми богатыми людьми на свете. Вы вернетесь домой богачами!

Я слушал князя и думал о том, что риторика военных завоевателей и вообще всяких политиканов примерно одинакова во все века. Сначала объявить себя носителем верховной власти и справедливости, потом посулить всем богатство, а затем польстить и назвать всех братьями. Так обращается главарь к своей банде, и точно так же обращается военный вождь к солдатам. Братья… Стоявший рядом со мной мальчик Всеслав уж точно знал, что имеет в виду Вольдемар, называя людей братьями. Что этот князь делает с так называемыми братьями…

Но главным действующим лицом тут был не Вольдемар. Трое жрецов в шароварах стояли молчаливо и ждали своей роли.

– Приведите сюда женщин! – крикнул конунг, и тотчас же выделенные для этого воины вытолкнули в середину круга обеих несчастных пленниц – голых и растрепанных, дрожащих от ужаса. Седые волосы Хильдегард спутались и висели грязными сосульками по плечам. Ее худое тело, выставленное на позор, было покрыто синяками и струпьями от побоев. Бывшая хозяйка поместья и сестра полоцкого князя озиралась с безумным видом, и казалось, от свалившихся на нее несчастий уже окончательно потеряла рассудок.

Стоявшая рядом с ней Рогнеда выглядела спокойной, но, скорее всего, это была отрешенность. То, через что ей пришлось пройти, в мгновение ока превратившись из княжеской дочери в рабыню и наложницу извращенного мучителя, тоже замутило ее мозг. Рогнеда стояла, прижимаясь к своей тетке и опустив глаза, словно происходившее вокруг ее не волновало. Треск и снопы искр от множества горящих костров, вопли Вольдемара и нестройный рев воинов, казалось, не трогали ее…

Теперь князь замолчал, и вперед выступил один из жрецов, казавшийся среди двух других старшим. Засалившиеся седые волосы свисали по сторонам лица, а складки вокруг рта и тусклый блеск глаз свидетельствовали о том, что человеку сильно под пятьдесят. При этом обнаженный торс его оставался мускулистым, от жара костров на нем поблескивали капельки пота.