Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» (litres)

Дверь бесшумно закрылась, и огрызки «КП-29» остались среди мягкого барабанного рокота-прибоя. Мариэтта помолчала, потом села на противоположный диван:

– Гражданин начальник, вы меня для порядка оставили или планы и указания имеются?

– Мы – действующее подразделение. Если нужно ждать, будем ждать, – буркнул Андрей и взглянул на девушку. В сполохах света она выглядела до неестественности красивой. Подведенные роковой темнотой раскосые глаза, капризная линия маленького рта. Ни громоздкая служебная куртка, ни разгрузочный жилет не скрывали изящества фигуры. Красивая ведь девчонка.

– Дебил ты, Андрей, – неожиданно сказала красавица. – Тупой, упертый и импотентный. «Целлулоидные» и то нормальнее. Ну тебя в задницу. Пойду я проветрюсь.

– Мань, ты что? – ошарашенно пролепетал Андрей.

– То самое. Не железная я. Не врубаешься, и фиг с тобой, – Мариэтта резко дергала пряжки рюкзака.

– Капчага, не дури. Не положено…

– Да оставлю я ствол. Зануда старый. – Через столик птицей перелетела куртка, расстелилась по коленям начальника «КП-29», через секунду на нее шлепнулся увесистый «смит-вессон».

– Все, до встречи, – ставшая совсем худенькой Мариэтта решительно шагнула к дверям.

– Маня, не глупи. Это как дезертирство.

– Ничего подобного. Я в кратковременном увольнении. Заодно провожу разведку прилегающей местности. – Мариэтта вдруг яростно рванула с себя легкий свитерок, швырнула в сторону начальника. – Все по уставу, Андрей Сергеевич. Дурак ты страшный.

Более светлый фон коридора на миг высветил фигурку в спортивной облегающей майке и свободных полевых брюках.

Оставшийся среди золотисто-серебряного неверного сияния, Андрей машинально поднял свитер. Рокотали древние барабаны. Вот так, Андрей Сергеевич, – чертовы подземелья с дьявольской музыкой Отделение благополучно пережило, а на пошлом кабаке рассыпалось.

Андрей потоптался вокруг дивана, сложил одежду. Недоуменно пощупал «смит-вессон», сунул за пояс. И как она такую тяжесть таскает? Впрочем, уже не таскает. Вон как швырнула. Чуть бы пониже, и очень бы точно получилось. Может, того и хотела? Дура.

Андрей нащупал на столе полный бокал, но оставил на месте. Попил из фляги. Вода была теплой и отвратительной на вкус. Вот как все обернулось. Но ты же Старый, действительно старый. Знаешь, что прежде всего – дело. Идет пусть очень странная война, но война. И вздорные девчонки, и парни, давшие слабину, пройдут в сводке как очередные потери. Пусть и очень болезненные лично для тебя, но давно просчитанные ФСПП. Выходит, «КП-29» свой ресурс выработало. Как ни крути, кое-что успели сделать…

Дура она, дура! Ну зачем ей это нужно? Молодая, не нагулялась? Генка, идиот, расслабил. Впрочем, она и сама… Ну что она там получит?

Фантазия рисовала весьма красочные картины. Это все проклятый «Хуфу». Бордель борделем, пусть хоть все подряд в мрамор и золото запечатают.

Скрипнув зубами, Андрей двинул кулаком в бок объекта. Пернов лишь поудобнее вытянулся, подставляя плоский мускулистый живот. Скотина накачанная.

Нужно было ее остановить. Сгрести в охапку… если требуется, наручники нацепить. Генка пару браслетов в рюкзаке таскает. Только обидится девка смертельно. Она самолюбивая. Дурочка, ой дурочка.

Да прекрати ты истерить. Ревность это. Смешное чувство в данном конкретном случае. Маня примерной девочкой не была. Опыта сексуального ей не занимать. Пусть развлечется. Запрещать да в спину стрелять ты права не имеешь.

Андрея передернуло. Нужно было удержать. Скрутить и без шуток защелкнуть браслеты…

Накатило. Отлично ведь знал, что можно вытворять с сексапильной девчонкой, обряженной в наручники. Нет, не насилие, только игра. Почти все на такие игры ведутся. Только Маня не «сексапильная девчонка». Она… она…

Накатило и не отпускало. Другие в сорок пять лет порадовались бы такой, хм… стойкости инстинкта. Но сейчас абсолютно неуместное проявление. Маньяк ревнивый.

Опомнился Андрей у двери. Ну и куда двинул? Куртку и свитер бросил, спереди револьвер, на заднице «токарев». Ковбой-любовник.

Сидеть было невмоготу. Одновременно наваливались ненависть пополам с обидой. Да еще чувство обреченного одиночества. Как она смела? Ведь всегда была рядом. Приучила. В смысле привык. Сучка глупая. И как без нее? Прийти в «Боспор», пистолет вычистить и итог подвести… Висит шалава сейчас на ком-то, сосется, коленки разводит…

Андрей тупо смотрел на свободный диван. Черт, миазмы этого «Хуфу» похлеще виагры действуют.