Сергей Лапшин - Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

– Прошу, господа! – Безукоризненно одетый официант поклонился, приглашая к столу.

К нам с Настей это приглашение, разумеется, не относилось. Мы стояли в сторонке под бдительной охраной двух военных и смотрели на шикарно накрытый стол, за который усаживались трое немцев.

Высокий, подтянутый, в пошитой по фигуре форме – Йозеф Книппель. Двое гражданских – один нормального телосложения, второй раскормленный, словно свинья на убой. Специалисты и координаторы работ, насколько я понимаю. По крайней мере, толстяк уже совался ко мне с парой вопросов, но Книппель попросил его повременить. Обещал сначала показать замечательное представление, а уж потом заняться делом. Мол, развлечения не могут ждать.

Так что теперь на небольшой пологой возвышенности, с которой открывался вид на Лебеди, я стоял, держа руку Насти, а немцы занимались обедом.

Прекрасно сервированный стол, вышколенный официант. Чистый воздух, прекрасный вид. И на закуску прелестный десерт – шикарное представление. Блюдо, сдобренное кровью и смертью.

– Ваш вкус, Йозеф, всегда был на высоте. – Толстяк выразительно причмокнул, устраиваясь поудобней. Книппель, покачав головой, привлек его внимание, указав вниз, на укрывшуюся в ложбине деревню.

– Сейчас эту часть, занимаемую бандитами, обработают минометы. Затем в атаку пойдут подразделения казаков. И все это на наших глазах!

– Тот отряд наемников, что вы посылали, так и не откликнулся? – Второй гражданский в отличие от толстяка совершенно не спешил к обеду. Напротив, взяв бинокль с края стола, внимательно посмотрел на деревню.

– Нет, к сожалению, – помрачнел Книппель, – после того как они разгромили отряд бандитов и взяли пленных, от них не было ни слуху ни духу. Но я думаю, это всего лишь связь, не более того. Терять столь боеспособный коллектив жаль. Он бы сейчас здесь очень понадобился.

Вздрогнув, я быстро посмотрел на немца. Бандиты, которых они разгромили. Не Бон ли это со своей таинственной группой? Черт возьми, как бы это половчее выяснить? В своего товарища я верил просто на все сто и даже больше процентов. Так что весть, будто эта самая группа захвата пропала без вести, не могла не радовать. Не исключено, что слухи об уничтожении «бандитов» и захвате их в плен несколько преувеличены.

– Со связью огромные проблемы. – Толстяк также взял со стола бинокль и направил его на деревню. – Постоянные перебои. Вчера группа наших изыскателей пропала.

– Верно, верно… – сделав глоток вина, поддержал второй гражданский. – Рации очень ненадежны. Мы потеряли связь со Шплитаром, что уж тут говорить!

Жадно вслушиваясь, я искал подтверждения своему предположению о том, что Бон сумел избежать ловушки либо вырваться из нее.

– Начинается! – прервал обсуждение Книппель, предлагая полюбоваться выдвинутой на позиции артиллерией. Вокруг шестиствольных минометов суетились бойцы. По команде отбегали в сторону, укрываясь за небольшими брустверами.

– Обратите внимание на часть, занятую бандитами. Именно там будет происходить основное веселье, – подсказал Йозеф.

Издавая истошное «ииии-а», поочередно разрядились минометы. Длинные росчерки трасс вращающихся снарядов промчались по небу, завершая свой путь на территории, окруженной буферными заграждениями. Почти сорокакилограммовые снаряды, соприкасаясь с деревянными строениями и землей, вызывали страшные разрушения.

Поневоле подавшись вперед, все трое немцев затаили дыхание. Даже официант, на время забыв о своих прямых обязанностях, развернулся в сторону творящегося действа. Мы же с Настей, будто окаменев, застыли на своих местах. Мне никогда не доводилось быть под обстрелом, однако того, что я видел собственными глазами, вполне хватало, чтобы понять – происходило нечто ужасное.

По своей разрушительной способности падающие мины были, наверное, вполне сопоставимы с авиабомбами. Дома просаживались, раскалывались на части. Тряпье, сено, фрагменты досок и целые бревна взлетали в воздух. Дыбилась, разбрасываясь жирной черно-зеленой крупой, земля.

Сразу несколько попаданий превратили здание клуба, занимаемое Тереховым и его людьми, в руины. Треснув, сползла крыша со стропил. Вывалился фрагмент стены. Повылетали окна, кое-где вместе с рамами, превратилось в осколки крепкое и красивое крыльцо.

Постепенно вся территория, подвергавшаяся обстрелу, тонула в дыму. Занимались пожарами отдельные строения – язычки пламени проникали даже сквозь мутную завесь поднятой пыли.