Сергей Лапшин - Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

Диляров кивнул мне в направлении схрона. Отвернулся обидчиво и прокричал в ответ:

– Сюда иди один. Поговорим!

Не вслушиваясь больше в переговоры, я змейкой скользнул к замаскированному входу в бункер, уже примерно зная, что мне нужно.

На все про все я потратил всего десять минут. Нырнул в бункер как был – без противогаза и перчаток. Риск заражения или отравления был для меня менее значителен, нежели потеря времени.

Скользнув лучом фонаря по стендам и стеллажам, быстро хватанул с ближайшего внушительный баллон, весом килограммов в десять. Перехватил его удобнее, искренне сожалея, что не могу взять больше, и, соблюдая осторожность, полез вверх по лестнице.

Скажу сразу: что именно прихватил, я не знал. Единственным доступным для меня критерием классификации был следующий – баллоны содержат газ, а емкости – жидкое ОВ. Насколько мне известно, газ по своим поражающим свойствам сильнее. Да и взять что-то более массивное я не мог. Подниматься по вертикальной лестнице с приличных размеров баллоном под мышкой – уже сомнительное удовольствие.

Аккуратно выглянув из люка, я с максимальными предосторожностями положил свою ношу на землю. Затем, выбравшись сам, толкнул перед собой баллон, перекатывая его. Устроив на руках, медленно пополз, стараясь подобраться ближе к склону. Вставать во весь рост и богатырским методом кидать сосуд меня совершенно не прельщало. Проще было метнуть его над поверхностью, вниз по склону и расстрелять.

– Они подгонят для нас машину. – Приглушенный голос Дилярова настиг меня, когда я пристраивал баллон рядом с собой, переворачиваясь набок, чтобы достать противогаз.

– Не верю в эти договоры, – так же, неслышно, почти шепотом, ответил я. – Если проследили нас, то знают, в каком мы количестве. Чего с нами цацкаться?

– Оружие! – злясь на мою непонятливость, повысил голос Диляров. – Они знают, что здесь находится. Никому не охота, чтобы мы тут все повзрывали. А я им об этом сказал. Что заминировано все и мало никому не покажется.

Да, в какой-то мере это было сдерживающим фактором. Но нам приходилось уповать на крайнюю вменяемость оппонентов. Что им мешало, к примеру, отойти от рощи и закидать нас минами? Понятное дело, что в этом случае мы гипотетически подрывали склад, но лично нам это уже не приносило никаких дивидендов. Кроме, может быть, ореола мучеников-шахидов.

Тот же самый расклад с машиной. Можно ведь запросто расстрелять нас на подходе к ней, можно установить взрывчатку в сам автомобиль, можно прошить из пулеметов уже движущийся транспорт. Вариантов – море, и все не в нашу пользу.

Черт побери, все было шито белыми нитками! Размышлять за противника, когда он озадачил тебя внезапным нападением, последнее дело. Терпеть не могу неподготовленности. Нет плана – действуй по шаблону. Но каков он в данной ситуации?

Стоп. Вариантов, устраивающих нас, всего два. Первый – нападающим нужны мы живыми. Второй – им необходим склад в полной сохранности. Любые другие условия ставили крест на наших жизнях.

– Кто там? – прошептал я, косясь на Дилярова. – Что за банда?

Лейтенант, видимый мне лишь отчасти, поскольку лежал в укрытии, ответил:

– Не знаю. Не спрашивал.

– Парни, вы чьих будете вообще? – Неожиданность не ставит меня в тупик. Включается какой-то внутренний механизм, позволяющий, пока обдумывается ситуация, предпринять какие-то резкие ответные действия. Иными словами, я на удар отвечаю ударом, на выстрел – выстрелом и лишь потом, когда минимум информации собран, принимаю решение. Диляров, начавший разговор с противником, по сути поступил абсолютно верно. Если нас не накрыли из тяжелого вооружения, значит, мы зачем-то нужны. Осталось выяснить зачем.

– Для чего тебе это знать? Машину сейчас подгоним, спокойно уедете, – на сей раз ответил другой голос. И мне показалось, что я услышал знакомые интонации.

– Уедем или нет – это нам решать. А нам и тут вроде неплохо, – возразил я. Хотелось еще раз услышать говорившего. Покладистость нападавших казалась подозрительной. Кроме того, я не мог отделаться от ощущения, что знаю того, кто с нами ведет переговоры.

– Ну, казачки по твою душу пожаловали, солдатик. Легче тебе стало? – Услышав ответ, я едва не выругался вслух.

Ни фига не легче. Зато голос понятно откуда знакомый. Повернувшись к Дилярову, я похлопал по земле, чтобы привлечь его внимание. Лейтенант, подавшись назад, вынырнул из-за укрытия и вопросительно посмотрел на меня. Я провел большим пальцем по собственному горлу и красноречиво ткнул ладонью вниз в сторону казаков. Диляров, не осведомленный о моих отношениях с последователями Краснова, пожал плечами. Продолжая пантомиму, я с досадой сморщился и, ткнув пальцем в лейтенанта, а затем в себя самого, скрестил ладони, абсолютно точно давая понять, чего я ожидаю в итоге.