Андрей Круз - Двери во Тьме

Сразу за дверью наши с Настей пути разделились. Она завернула в «платяной отдел», заваленный всякой «мягкой рухлядью», с целью еще чем-то пополнить гардероб к грядущей зиме, а я, естественно, практически на автомате направился к Славе Длинному, главному углегорскому оружейному торговцу. Поздоровались, поручкались, а затем он с загадочным видом нырнул под прилавок, вытащив оттуда сверток из промасленной оберточной бумаги, в котором что-то звякнуло.

– Гляди, Володь! – с гордостью развернул он пакет на обшарпанном деревянном прилавке.

– Ну-ка… – заинтересовался я. – Для тэтэшника?

– Точно! – кивнул он. – Уже местное производство, понял? Андрюху Петракова знаешь, у него еще металлоремонт на Васнецова?

– Нет, не доводилось, – попытался я припомнить и не припомнил.

– Вот он наладил производство, для ТТ и кольта, – пояснил Слава, раскладывая магазины из пакета на три кучки.

Я взял магазин и покрутил в руках. Оно понятно, что тот самый Валерка Петраков именно к этим моделям их делает, – выглядят они почти одинаково. Как этот, плоский, с круглыми дырочками, через которые можно патроны посчитать, только крышка не металлическая, а вполне аккуратно вырезана из черной резинки. Это зачем?

– Ничего не заметил? – как-то загадочно ухмыляясь, спросил Слава.

– Нет… стоп… на патрон больше? – сообразил я пересчитать дырки на коробке.

– Точно!

Ага, вот оно что… а с резинкой его и дослать проще, толчком, не прищемишь ладонь, и то, что он торчит из рукоятки, не так критично получается, вроде как и скрыто. А лишний патрон… он вроде и ерунда, а вот в какой-то момент именно его и не хватить может. То есть он не лишний ни разу, это я так выразился неудачно. Он «дополнительный».

Вытащил из кобуры свой ТТ, извлек магазин, выкинул патрон из патронника, затем вставил в рукоятку новый. Нормально, как влитой сел, не шевельнется. Вновь вытащил, зарядил пару патронов в него, проверил, как подача, встает ли на задержку, – все в порядке, никаких проблем.

– И почем?

– По полтешку ващета, – солидно сказал Слава. – И товар новый, и работа ручная, сам понимаешь.

– А беру, – не стал я торговаться и кочевряжиться, благо сейчас при деньгах. – Дай вот… четыре, нет, лучше пять дай.

Слава выложил стопку из пяти магазинов, затем спросил:

– Деревянные щечки на свой пистолет не хочешь? Кто брал – тем нравится. Ручная работа и все такое, дуб.

– Покажи.

Щечки я тоже купил – удобные оказались – и, наверное, долго бы еще топтался, да вспомнил про утраченную плащ-палатку. Настя напомнила, если уж совсем честно. Поэтому побросал все приобретения в сумку и со Славой распрощался.

Плащ-палаток было много в продаже самых разных, но лучше всего были или советские офицерские, или немецкие, и те и другие из хорошо прорезиненной ткани. Хоть год их поливай, а внутрь ни капли не просочится. Выбрал нашу, собственно говоря, за привычный цвет – больше никакой разницы между ними не было. А когда уже уходить собрался, столкнулся в дверях с Мамедом, местным торговцем, вечно небритым толстяком с золотым зубом, всегда одетым в кожаный плащ немецкого самокатчика.

– А, Володя! – обрадовался тот. – Как жизнь, как дела? Чего нового?

– Да все по-старому, Мамед! У тебя как дела?

– Нормально! – ответил тот и сразу добавил: – Я что сказать хотел, да? Ты за баржа «Карась» здесь спрашивал, помнишь? За Серых спрашивал и экипаж, да?

– Было такое, – чуть насторожился я.

– Там еще у них один живой остался, так? – уточнил он.

– Остался.

– Сегодня видел его здесь, – сказал он и посмотрел на часы: – Часа три назад, понял? В чайной.

Мамед торжествующе посмотрел на меня.

Была в городе такая баржа самоходная, шкипера и экипаж которой подозревали в каких-то темных делишках, и все они бесследно пропали – кроме одного, который в последний рейс с ними не пошел. А один человек из Сальцева в качестве оплаты за услугу попросил нас с Федькой разузнать, если получится, о судьбе этого самого единственного уцелевшего. Только Мамед тогда что-то и вспомнил, но именно «что-то», то есть ничего конкретного. Был такой парень, худой и высокий, где живет и чем занят – без малейшего понятия.

– Мамед, и чего? – немного удивился я такой гордости. – А мне с того какой навар, что он тут чаю попил?

– Э-э! – махнул толстой рукой Мамед. – Он с вашим был, из Горсвета, такой лицо круглый, на кота похож, всегда в куртке танковой ходит… вот в такой! – добавил он торжествующе, ткнув волосатым пальцем с большим желтым перстнем мне в грудь.