Олег Языков - Крылья Тура

– Море, наблюдаю две колонны по девять троек «Ю-88». Высота ориентировочно пять. В точке рандеву их ждут шестнадцать худых, как поняли?

Рация минуты две шипела фоном, а потом разродилась:

– Дед, бомберов не трогай, повторяю – бомберов не трогай. Приказываю атаковать истребители противника. Я уже направил к вам подкрепление. Как понял?

– Есть атаковать истребители противника! Эскадрилья, разворот «все вдруг», вперед!

Мы все еще шли в наборе высоты. «Мессера» тоже начали перестроение. Две четверки худых стали карабкаться на солнце, остальные, дав форсаж, полезли на нас.

– Демыч, остуди нахалов!

– Со всем нашим удовольствием! А ну – салфет вашей милости!

Наконец-то Демычу выпал случай порезвиться. Мне было видно, как его пара бледных в дымке, почти прозрачных в солнечных лучах самолетиков, кажущихся неспешными и ленивыми, скользнула вниз, на немцев. Вот набрана в пологом пикировании скорость… немцы забеспокоились… вот Демыч делает резкий переворот через крыло… три секунды падения – и за «мессером» потянулся сначала дым, а потом и огонь с дымом. Есть один! А Демыч снова взлетел на солнце.

– Демыч, следи за худыми, мы работаем. Атака!

Одно за другим наши звенья атаковали лезущих на высоту немцев. Те боя не приняли, крутнулись через крыло и камнем рухнули вниз. Мы даже и не стреляли. Так, два звена немцев мы минуты на четыре из боя вывели. А где другие? А вот и они…

Собравшись и перестроившись после атаки пары Демыча, семь немецких самолетов, набрав скорость, по дуге строили заход на нас. Да, нужно признать, что «Мессершмитт-109 G4» в скорости прибавил, и на высоте он чувствует себя получше, чем наши «яки». Но идеального истребителя еще никто не создал. Я знал, что, прибавив в скорости, «месс» потерял в управляемости. На высоте, на большой скорости «месс» плохо слушался рулей, немецкому пилоту приходилось прилагать большие усилия, чтобы управлять самолетом. Виражить и делать каскад фигур «месс» просто не мог.

– Блондин, вверх! Выставляй своих под Демыча! Первое звено – резко вправо!

Мы смогли крутануться, а немцы – нет. Они так и просвистели мимо нас, без стрельбы.

Пара Демыча еще раз упала на фашистов. Уже два дымных «мессера» вышли из боя пикированием. Так бы вы до земли и падали… Эх, не засчитают ведь нам никого, кроме сгоревшего… Как там Покрышкин говорил: «В счет войны будет…»

А вот, кстати, и он сам.

– Сотка! Приказываю атаковать бомбардировщиков, не допускать их до сброса!

– Я – Сотка, вас понял, всем – атака!

Далеко уже, да и на солнце… Но все равно видно – во-о-н, два дыма пошли вниз. Кто-то отлетался… Да, на «кобрах», с их 37-мм пушкой, бомберов можно давить со всем моим удовольствием. Попадание даже одного фугасно-зажигательного снаряда может уничтожить любой самолет. Даже такой крепкий на повреждение, как немецкий бомбардировщик «Ю-88».

Ну да ладно, у Саши свои игры, а у нас – свои! Хотя какие уж тут игры? Два звена немцев, те, что упали в пике, так и не думают возвращаться, а эти два битых звена тоже уходят… Ишь как коптят на форсаже, бедняги! Не понравилось им, значит! Не для них игрушки…

– Море, мы уже почти выработали бензин… Прошу разрешения… – Закончить мне земля не дала.

– Понял, Дед. Вам – 555!

Все, пришли сменщики, можно уходить…

– Всем – занять свои места, идем домой!

Тем же вечером.

«От Советского информбюро…

В течение 22 апреля на Кубани, северо-восточнее Новороссийска, наши войска артиллерийским огнем и бомбардировкой с воздуха продолжали разрушать укрепления противника.

В воздушных боях сбито 35, огнем зенитной артиллерии 21, а всего 56 немецких самолетов. Наши потери 11 самолетов. На других участках фронта ничего существенного не произошло…»

Тем же вечером, но уже в столовке.

– А что ты, Витя, даже и не стрелял в бою?

– Нет, он теперь только командует, а стреляет всякая мелочь и пузота, вроде Демыча с Петруччо! А оне с высоты только пальчиком указуют – туда, мол, стрельните, братцы!

Я в это время стоял над здоровенной кастрюлей с крышкой в одной руке и «разводящим» [26]в другой. Нужно что-то сказать, а то заклюют ведь.

– А ведь вы и сами не поняли, насколько вы правы, ребята. Я – командир эскадрильи. Я теперь воюю не одним самолетом, а звеньями! Вот так! – Я прикрылся крышкой от кастрюли и угрожающе поднял руку с половником над головой.

– Одним звеном я прикрылся, а другим – ударил! И напомните мне, сколько «мессеров» упало-то? А? Вот видите… А вы – не стрелял! Мне и стрелять не надо. Я одним махом семерых побивахом! Подставляй миску – давай плесну горяченького!