Олег Языков - Крылья Тура

О сахаре… Я вам забыл похвастаться. Мне присвоили звание «старший лейтенант», приятно все же… В своем времени я «дорос» аж до капитана! Но это в значительной мере потому, что одно время я занимал ряд определенных должностей в совершенно определенных организациях. Так что мне еще себя будущего надо догонять.

Наконец-то ввели погоны. Нас переодели. Мне стало значительно проще. Не надо было судорожно вспоминать, как титуловать, например, инженера из танковой бригады. Товарищ бригадвоенинженер, или еще как? Жуть! Сразу вспоминаются братья Стругацкие: «Бригад-егерь барон Трэгг!» – просто ужас. А сейчас я могу спокойно подойти к военврачу 2-го ранга и сказать: «Товарищ майор! А шарики колы [21]еще есть?»

Более того, после относительно долгого перерыва мне наряду с группой других летчиков полка в феврале дали орден «Отечественной войны» II степени и еще одно Знамя. Красное, разумеется. Это за сбитые, их у меня стало уже тринадцать. Плохое число, все мне об этом говорят. Говорят – давай, Виктор! Двигай дальше – четырнадцать, пятнадцать, и – Герой Советского Союза! Даже комполка что-то невнятно так начал поговаривать. Ну, это понятно – какой же ты командир полка, если не вырастил несколько Героев? А у нас уже четверо летчиков перевалили за десяток сбитых немцев. Больше всех счет был у капитана Россохватского – четырнадцать машин лично и пять в группе. Так что перспективы были…

Перспективы были весьма конкретные. В том числе – и сгореть в воздухе. Дело в том, что где-то в середине апреля, как я точно помнил, начнется воздушное сражение над Кубанью. Оно, если я не ошибаюсь, состоит как бы из трех эпизодов – сражение в районе Мысхако, где наша авиация защищала десант на Малой земле и помогала наземным войскам взять Новороссийск, воздушные бои в районе станицы Крымской и дальнейшие бои над «Голубой линией». Так как наш аэродром расположен недалеко от Крымской, тут нам и бой принимать, далеко ходить не надо. Ну, что же – у нас остался еще примерно месяц. Будем готовиться…

– Так, соберитесь, соберитесь, ребята! Рано еще уставать. Еще раз обращаю ваше внимание на взаимодействие пар в бою. Взяли свои истребители в руки, построились, пошли…

Наступил апрель. Здесь, на Южном фронте, уже достаточно тепло. Как там писал во фронтовой газете «Во славу Родины» Илья Френкель:

Помните эту песню? Вот, оказывается, где и когда эти строки были написаны. А чтобы вспоминать эти дни, их надо прожить. И пережить…

А поэтому – взяли самолетики, построились и… – лейтенант Рукавишников, ваша высота и скорость? Старший лейтенант Хромов, ваше время до подхода к зоне барражирования? А вы как думали! Только так, и никак иначе!

…Уже почти двадцать минут мы утюжим воздух, прикрывая назначенный нам район. Где-то там, внизу, по мокрой весенней земле ползут, разбрызгивая грязь, танки, надрываются лошади, вытаскивая тяжелые пушки на огромных, почти по ступицу облепленных глиной колесах. Хекая и отдуваясь, скользит по грязи взмокшая, усталая пехота. А нам хорошо – обдувает свежий (минус тридцать два градуса) разряженный воздух, солнышко, видимость – миллион на миллион! И где-то в этих миллионах небесной синевы сейчас прячутся два звена «Мессершмитт-109 G4». А ты гляди – как бы они не подскочили сзади, похлопать тебя пушечными очередями по хвосту и познакомиться.

– Дед, ты куда? Почему покинул район барражирования? – Это наземный командный пункт и пункт наведения одновременно. Подполковник Прокудин. Хороший, знающий мужик. С ним легко – он и поймет, и поддержит. Да и прикроет, если надо будет.

– Гусь, нельзя мне висеть над районом прикрытия, надо выдвинуться на территорию противника. Ловить их на подходе – над нашими войсками я фуражкой бомбу не поймаю, ты же понимаешь.

– Я-то понимаю… Ладно – оставь здесь пару и сматывайся. Но – поглядывай!

– Исполняю…

Еще десять минут – и нас будут менять летчики соседнего гвардейского истребительного полка. На «кобрах». Наверное, Саша Покрышкин их и приведет. Мы уже часто сдавали смену друг другу. Еще десять минут… Глотку сушит, пить охота, компотику бы сейчас.

– Дед, курсом 297, высота три, групповая цель… Цель уничтожить… – Спокойный голос Гуся – подполковника Прокудина.