Игорь Чужин: Уйти, чтобы не вернуться

Ничего особо хитрого в изготовлении древней обувки нет, нужны только семь двухметровых полосок липового лыка и кочедык. Пока лыко намокало в реке, я вырезал узкую деревянную ложку с прорезью, которая должна была заменить кочедык из железа. Конечно, такой инструмент недолговечен, но для плетения четырех пар лаптей его должно было хватить.

Наверное, каждый из нас слышал в детстве сказку «Маша и медведь», вот такой заплечный короб из сказки я и намеревался сплести. Прибрежные заросли лозы послужили материалом для плетения короба, который с успехом заменил мне походный рюкзак.

Мало-помалу мои дела налаживались, и я постепенно обзаводился необходимыми в дороге вещами. На подготовку к путешествию у меня ушло чуть больше недели, и на восьмые сутки можно было смело отправляться в дальнюю дорогу. К этому времени я сумел сплести четыре пары лаптей, заплечный короб, пончо из тростника, а также подобие кепки из травы. Травмированный левый бок практически перестал болеть, и я уже не кривился от боли, тренируясь со своей палицей. Похоже, мое экстремальное приземление на вершину сосны обошлось без перелома, я отделался лишь сильным ушибом.

Прежде чем отправиться в дальний путь, я решил попытаться снять с дерева купол парашюта, который в сложившихся обстоятельствах мог принести много пользы. Однако экспедиция на место приземления закончилась неудачей, потому что залазить на высоченную сосну оказалось слишком опасно, и я не стал рисковать здоровьем. Увы, но мне пришлось ограничиться только куском веревки из парашютных строп, которую я обрезал на высоте четырех метров, привязав стропорез к длинной палке. Вернувшись в лагерь, я лег пораньше, чтобы хорошо отдохнуть перед дальней дорогой.

Ночь прошла без происшествий, и мне удалось неплохо выспаться. Больше ничто меня на месте приземления не удерживало, поэтому сразу после завтрака я собрал вещи и направился вниз по течению реки. В дремучем лесу без компаса практически невозможно поддерживать нужное направление движения, а мне совсем не хотелось бродить кругами по бурелому. По этой причине я решил идти вдоль берега реки, которая должна была обеспечить меня водой и пропитанием. Торопиться мне было некуда, а потому я внимательно выбирал дорогу и старался подмечать все вокруг.

Любой человек в своей основе дитя природы, и гомо сапиенс, человек разумный, как вид сотни тысяч лет жил в природной среде и мало чем отличался от дикого зверя. По большому счету люди пользуются плодами технологической цивилизации всего несколько столетий, не утратив за это время всех своих природных возможностей. При правильном отношении к делу и продуманной подготовке налет цивилизации буквально за пару месяцев слетает с городского жителя, и генетическая память вытаскивает из подсознания наследие предков.

Наш ротный умел доходчиво объяснять правила поведения в лесу и горах, а те, кто не проникся его уроками, были первыми кандидатами, чтобы превратиться в «груз двести». В лесу бессмысленно вертеть головой во все стороны и стараться рассмотреть каждую травинку, потому что уже через полчаса глаз замыливается и сознание перестает обрабатывать поток ненужной информации. В таком состоянии не только тоненькую растяжку не заметишь, даже бревна под ногами не увидишь. Неделин учил нас сливаться с лесом и заставлял перед выходом в зеленку минут двадцать сидеть на земле с закрытыми глазами и стараться отрешиться от повседневных забот, чтобы очистить свое сознание.

Поначалу я посмеивался над этими медитациями, но вскоре втянулся в процесс и понял, что ротный абсолютно прав. Растворяя свое подсознание в окружающей природе, ты как бы становишься ее частью, после чего информация поступает в мозг строго дозированно, очищаясь от «белого шума», которым заполнен наш мир. Наверное, многие замечали, что обычная кошка спокойно спит под рев рок-н-ролла из динамика усилителя, но стоит на кухне раздаться тихому шороху мыши, как она сразу просыпается. Примерно таким же образом работает и подсознание человека, слившегося с окружающей его природой. Ноги сами выбирают безопасную дорогу, а любой чужеродный предмет заметен издалека. В таком состоянии самый тихий посторонний звук слышится выстрелом из автомата, а запах табака или потного человеческого тела чувствуется за сотню шагов. При достаточном опыте и привычке – даже тоненький проводок растяжки перегораживает дорогу как железнодорожный шлагбаум. Правда, чтобы войти в это состояние, нужен особый талант, и только трем людям из десяти удается в той или иной мере овладеть этим навыком. К счастью, я оказался одним из лучших учеников капитана Неделина, и проснувшийся древний инстинкт несколько раз спасал мне жизнь. Видимо, доставшийся Александру Томилину от отца абсолютный музыкальный слух имел такую же природу, что и древние знания наших предков.