Михаил Бураков - В окопах времени (сборник)

А вот рядом идут…

Боевое Красное Знамя! Все честь по чести! Кроме «СССР» на нижнем ободке… «КПРФ». Вот так бывает.

«Орденами» и «медалями» гремим перед могилами…

Неужели не стыдно перед теми, кого хороним? Ведь большинство из них без всего перед нами. Голенькие!

А мы на них себе медальки самодельные друг другу вешаем.

Стыдно? Мне да.

У меня есть смешной почетный знак от МО РФ: «За активный поиск». Поиск чего? Может, я водку бегал искать? Или баб?

Не…

С другой стороны: «Активному участнику поиска защитников Родины, павших в 1941–1945 гг.».

И удостоверение еще есть. Я этот знак вешаю только перед журналюгами. Чтоб красивее выглядеть. В остальное время стыдно. Да и перед репортерами-то стыдно…

А многим нет.

Гремят броней золотисок на похоронах. Друг другу медальки дают. Грамоты. И все время – подбородком в небеса – да мы, да поисковики, да опасности, да наши павшие, да пока не захоронен последний солдат…

Господи, как же затерли эту суворовскую фразу.

Когда он хоронил своих пацанов под Измаилом и Кинбурном – он знал что говорил. Спросите у нас, у поисковиков – где находится Кинбурн? Да большинству – насрать, когда Измаил брали.

И большинству так же насрать, в чем разница между Гайтолово и Корсунь-Шевченковским.

Большинству – ой, клево! патрончики в костерчик покидать! Ой, клево, я бойца нашел, а мне банка сгущенки положена, да?

Тебе, блин, под задницу пнуть надо…

Со мной и легко и тяжело работать.

Я ухожу утром в девять и прихожу вечером в девять. Я работаю без выходных, бань, экскурсий и вечерних концертов.

Моя работа – копать, копать, копать. И между делом пить водку, жрать тушенку и спать в тепле.

Никогда я этого не пойму:

– Мы сегодня устали, можно нам баню сделать пораньше?

– Мы завтра едем в Питер!

– А когда будет выходной?

– Ой, я не пойду сегодня работать, у меня месячные…

Сиди дома, дура!

Приезжайте. Я покажу, как работают бабы в поиске.

И не только бабы…

Водос. 1997.

В первое утро мы проснулись под «Хорста Весселя». Во второе – под «Дойчен Зольдатен», в третье…

А в третье утро москвичи собрались и уехали.

Пятеро здоровых мужиков приехали пить водку и врубать на весь лес, пропахший толом и костями, немецкие песни.

Вот опять же… Не надо думать, что я тут такой весь из себя святой. Я тоже пью водку и пою «Лили Марлен». Кстати, хорошая песня…

Но как бы то ни было…. Главное – идти и работать. Тыкать щупом в землю. Тыкать, тыкать, тыкать…

Увы. Поисковая организация превратилась в пионерский лагерь.

Второстепенное стало первичным…

Жаль. И все чаще появляются мысли – стать черным поисковиком. Ездить самостоятельно. Хоронить самостоятельно. Обезвреживать самостоятельно.

Спасибо мне за это никто и никогда не скажет.

Да и сейчас-то никто не говорит…

Ах, да… Забыл.

Это мы говорим спасибо. Спонсорам. Ну и нам, иногда. На митингах…

Терпеть ненавижу это:

– Вы делаете такое святое дело!

Нет…

Нет!

НЕТ!

Мы не святые. Поверьте. Мы ездим туда только ради своего удовольствия. Остальные объяснения – от лукавого.

Да что тут рассказывать…

Ничего особенного.

Я уже говорил, есть поисковики черные, есть серые, есть красные.

Типа красные – это мы.

Это те, которые с документами катаются. Дебилы мы…

Интересно. Мне припаяют статью о «дискриминации социальной группы», как это было с блоггером Терентьевым?

1996. Лезно.

С нами стояли курсанты из Пушкинского высшего военного инженерно-строительного училища. Ох, блин, и оторвались они там…

Подрывали всяко-разно-безобразно.

Был там и милиционер-капитан, в чьи обязанности входило отслеживать расход боеприпасов, приемка ВОПов (взрывоопасных предметов) и стволов.

Мы все честно сдавали ему. Когда он был трезв…

А трезв он был, наверное, только по утрам.

Нашли винтовку. Треху. Приклад и цевье, понятно, сгнили. Витек – наш мастер по оружию – снял затвор, вымочил его в масле из-под рыбьих консервов, прочистил ствол, выточил приклад…