Михаил Бураков - В окопах времени (сборник)

– Со мной пойдешь, – тоном, с которым соглашаются, сказал лейтенант.

Они подошли к маленькой кучке задержанных клоунов.

– Значит, так… За контрреволюционную агитацию, по статье пятьдесят восемь дробь десять и пятьдесят восемь дробь семь, вы передаетесь под юрисдикцию органов НКВД.

Лейтенант покосился на транспарант.

– Какая контрреволюционная агитация? Вы что? – выкрикнул кто-то из группы «лжекрасноармейцев». Павел отметил, что крикнули на совершенно чистом русском языке.

– Дискредитация образа красноармейца, нарушение общественного порядка, распитие спиртных напитков, ношение огнестрельного оружия… – парировал лейтенант.

– Это макеты… – всхлипнул тот же голос.

– А с этим органы разберутся. Сержант! По грузовикам их! А вы, девицы, стоять!

Бойцы оттеснили штыками трех девиц в ночнушках.

– Проститутки?

– Студентки мы… – пискнула самая смелая из девок, судорожно прикрывая полураспахнутое декольте.

– Проститутки вы. Кто ж еще в ночном белье будет на людях днем расхаживать. Сколько заплатили? – в ледяном взгляде лейтенанта не было ничего мужского, похотливого.

– Сто гривен… За акцию…

– Дешевки… – Лейтенант дернул щекой и сплюнул под босые ноги девок. – Сержант. Этих в отдельную машину. И смотри там!

– Да на кой они нам, лядящие! – скривился сержант. – Через них поди полгорода прошло… Тьфу!

И, вполне искренне, сплюнул тоже.

– Стой! Этого… В погонах сюда давай!

Два рядовых подтащили под руки единственного из ряженых, который был в погонах.

– Поляк? – сердито спросил лейтенант.

– Да что вы! Укр… Русский я!

– Белогвардеец, что ли?

– Эээ… Я…

– В золотых погонах-то почему?

– Какую уж форму выдали в театре… – виновато пожал «золотопогонными» плечами пацан.

– В театре… – хмыкнул лейтенант. – Лицедеи… Ладно, тащите его.

– Подождите… господин… товарищ… А что мне будет? – отчаянно закричал зайцем пацан, которого потащили солдаты.

– Социальная справедливость тебе будет, – буркнул себе под нос лейтенант и тут же забыл про ряженого.

А потом лейтенант повернулся к Павлу:

– Откуда?

– Из Питера. Эээ… Санкт-Петербурга. Журналист я.

– Из Ленинграда, что ли?

– Да. То есть, так точно!

– Лети домой, репортер! – отвернулся лейтенант.

– Подождите, – схватил его за руку Павел. – А с этими что будет?

Он показал на зареванных флэшмобовцев, которых, подталкивая штыками и прикладами, красноармейцы сажали в полуторки.

– Там разберутся, – посмотрел на него лейтенант и неожиданно улыбнулся. Хорошо так, открыто улыбнулся. – Отработают где-нибудь на лесоповалах лет по пять и заново жить начнут. Подумаешь… Еще спасибо скажут. Знали бы они, что тут через пару лет начнется…

– А что?

– Не твоего ума дело! – отрезал внезапно посуровевший лейтенант.

– А мне-то что делать? – внезапно испугался журналист.

– Домой летите и пишите, – пожал плечами командир.

– Что писать-то?

– Пишите… – тут лейтенант призадумался. – Пишите, что русские вернулись.

Павел зашагал мимо грузовиков с проститутками и пьяными студентами, а потом спохватился и побежал обратно. К лейтенанту:

– Товарищ лейтенант, а товарищ лейтенант!

– Что? – сердито обернулся тот. – Летите, товарищ журналист. Не задерживайте!

– Фамилия у вас какая, мне ж про вас писать!

Лейтенант вдруг покраснел, как могут краснеть только блондины с тонкой кожей:

– Да обычная у меня фамилия. Советская. Турсунбаев я. Запомните?

Потом резко отвернулся и закричал:

– Иванов, Гонгуладзе, Барабаш! Я же сказал: девок отдельно сажать!

Павел улыбнулся и зашагал к взятому напрокат аэрокару.

Действительно… Русские вернулись!

Вятка, 2009 г.

Я ЖИВУ В ТУ ВОЙНУ

Не убит подо Ржевом.

Под Москвой не сгорел.

Не тонул под Одессой.

В Сталинград не успел.

Не дошел до Белграда.

В Туле я не стонал.

И под Старою Руссой

Без вести не пропал.

Не исчез в Бухенвальде.

Под Демянском не лег.

Не растоптан под Курском.

И под Брест я не смог.

В Ленинграде не умер.

И в Керчи не кричал.

Не замерз под Рыбачьим.

И в Берлин не попал.

Не целован я пулей.

Но от пули болит.

Я к войне прикоснулся.

И я тоже убит.

Однажды я поехал в «Поиск»…

Впрочем, об этом позже.

Хочу предупредить, что рассказы будут жесткие, нелицеприятные и многие на меня обидятся. Что ж, это мое мнение. Если вы не согласны – пишите свое.