Дмитрий Дашко - Зона захвата

В его реальности никаких болот неподалеку от города нет и леса такого не имеется. В противном случае хотя бы приблизительно было понятно направление движения. А так…

Но что же делать? В самом деле попробовать? А если он утопнет, как Лиза Бричкина из старого душевного фильма «А зори здесь тихие»? Не дай Бог!

Липатов ухмыльнулся. Ну и сравненьице!

И все же желание попробовать укреплялось. Так ему гарантированно удастся оторваться от преследователей. Только сумасшедший полезет в эту топь, а у него выбора нет, ему надо спасать свою жизнь.

В конце концов Андрей выломал подходящую осину, избавился от ненужных веток и, мысленно перекрестившись, полез между кочек.

Стылая вода безжалостно проникла в обувь, но беглец решительно шел вперед, тыча перед собой палкой. Ледяная жижа забиралась все выше по мере углубления в топь. Тревожный внутренний голос советовал вернуться, но упрямство толкало вперед, да и вода поднялась только чуть выше середины бедер, это обнадеживало: и сам не особо вымокнешь, если так и дальше будет, и оружие останется сухим.

Дно было илистым, вязким, ноги приходилось переставлять с усилием.

В таком медленном темпе он шел почти весь день, изредка оглядываясь, понимая, что от берега удалился уже на очень приличное расстояние и возвращаться смысла нет. И не важно, что ждет впереди. Главное, окончательно сбить со следа любую погоню.

Противоположный, заросший березками и осинками берег появился ближе к вечеру.

Липатов возблагодарил небеса за окончание мук и за то, что остался жив, не принял страшной медленной смерти, когда под ногами бездонная, засасывающая трясина, а на помощь прийти некому. Кричи – не кричи…

Выбраться на твердь удалось, только когда совсем стемнело. Липатов, хоть и страшно устал, был ужасно горд собой. Он решился на непростой шаг и сделал это.

Дискомфорт от мокрой обуви и штанов, а также от туч безжалостного гнуса – пустяк. Разведенный костерок поможет хотя бы немного просушиться и на время избавиться от орды кусачих насекомых. Правда, высушить на нем обувь вряд ли получится, но зато о погоне можно не беспокоиться.

Если бородачи выйдут на его след, то у болота точно потеряют. Даже если обнаружат зарубки и догадаются, что беглец пошел именно здесь, то вряд ли сунутся в топь. Для этого надо очень хотеть поймать беглого раба. Стылая вода быстро остудит любую горячую голову. Ну, а если все же полезут, так себе на погибель: в этой трясине они будут как в тире.

Еще у Липатова сложилось стойкое убеждение, что за болото владения Маги не распространяются. Скорее всего, оно является естественной границей захваченных им земель. Однако это вовсе не значит, что можно расслабиться. Он в чужой реальности и по-прежнему не представляет, как вернуться домой.

Ночь прошла привычно – под ворохом листьев, на ветках, что удалось наломать в темноте, под головой – РД, а рядом оба автомата.

Всю первую половину наступившего дня Андрей смотрел на болото. Далекого противоположного берега не видно. К счастью, как и преследователей. Воспрянув духом, Липатов двинулся дальше.

За остаток дня ничего не случилось. Беглец уже начал волноваться: все это время, по его предположению и способности ориентироваться, он шел на юг. А куда еще идти? Не на север же! Однако этот лес просто какой-то бесконечный. Липатов невесело посмеивался над собою: этак скоро джунгли начнутся.

Еще одна ночь и первая половина наступившего дня не принесли ничего нового. Разве что начал накрапывать мелкий дождь, обещавший перейти в затяжной. И это стало весьма неприятным событием. Пребывать круглосуточно под прохудившимся небом – перспектива незавидная. А ведь скоро зима.

Что делать? Как вернуться домой?

Уже знакомый по прошлому разу запах дыма в осеннем, холодном, да еще и промокшем от дождя лесу подействовал как удар тока, заполнив сознание тревогой, вытолкнув все лишнее.

Люди…

Липатов поймал себя на мысли, что стал бояться людей.

Совсем как тогда, в Чечне. Он не знал, кто друг и кто враг, опасался всего незнакомого, видел в каждом врага. Пусть ту войну зацепил он всего ничего, но впечатлений хватило надолго.

Теперь он в полной мере начал понимать тех, кто долго воевал на Кавказе в его реальности. Те парни, с которыми ему довелось пообщаться, не особо шли на контакт. И это не являлось надуманной кастовостью: дескать, вы – салаги по сравнению с нами, давно воюющими здесь. Нет, это была суровая необходимость доверять только тем, кто проверен.