Анатолий Дроздов - Хозяин дракона

– Приготовься! – сказал Некрас, не поворачиваясь. – Когда скажу – подашь мне под правую руку корзину. Сам возьмешь второй горлач. Будешь делать, что и я.

Олята послушался. Держа корзину в руках, он напряженно ждал и скоро дождался.

– Давай! – шепнул Некрас.

Олята подал, сотник на ощупь выудил из корзинки горлач и крепко ухватил его за толстую ручку. Отрок последовал его примеру. От этого движения пустая корзина выскользнула из его рук и полетела вниз. Олята проводил ее взглядом и увидел, как прямо на них надвигаются высокие темные стены.

– Бросай!

Некрас швырнул свой горлач в сторону, Олята немедленно сделал то же. Оглянувшись, он увидел, как оба горлача, кувыркаясь и разбрасывая по сторонам красные искры, летят вниз – прямо в темную массу, оставшуюся за спиной. В то же мгновение смок часто замахал крыльями, они стали подыматься. Над рекой Некрас развернул змея, и они полетели обратно. Некрас свесился влево, глядя вниз, отрок сделал то же, но ничего не увидел – все та же темная масса спящей крепости. Над лугом они опять развернулись к реке.

– Придется лететь к Святояру за горючим маслом, – вздохнул Некрас. – Не вышло…

– Гляди! – прервал его Олята.

Сотник глянул вправо – над крепостью поднимался багровый язык пламени. Затем выскочил еще один, следом еще… Небо над Городцом осветилось, в потоке горячего воздуха, летевшего ввысь, дрожали и расплывались звезды. Послышались крики, которые вскоре слились в один сплошной вой. Некрас с Олятой летели над посадом. Пламя, доев сено, перебросилось на стены Городца, улицы посада были ярко освещены. По ним двигались какие-то точки, присмотревшись, Олята понял – люди! Все бежали прочь от города, некоторые уже миновали посад и неслись по лугу. Все это промелькнуло в один миг – поджигатели были над рекой.

– Дай бог, посад не сгорит! – вздохнул Некрас. – Куда ж людям деться?

Смок пересек реку, Олята в последний раз оглянулся. Городец пылал. Там, где еще сегодня утром стояла неприступная крепость, бушевал огонь, ярко освещая все на версту вокруг. Даже на хвосте смока отражались переливы багряного света.

– Так вам! – радостно прошептал Олята. – За батьков! За Забродье мое! Чтоб ты сгорел, Великий! Как этот Городец…

Взгляд Святослава был долгим и тяжелым. Сотник Жегало ежился, но глаз не опускал. Невысокий, крепко сбитый, Жегало был некрасив. Смуглое, скуластое лицо с глазами-щелочками, сам чернявый, борода клочковатая… «Половецких кровей, – думал Святослав, злобясь. – Мать покрыл степняк. Набрали в войско выблядков, расхлебывай теперь! Ишь, стоит гоголем! Жегало… Выбрали имечко!»

– Ты велел сено в Городец тащить? – сурово спросил Святослав, с удовлетворением наблюдая, как корчит сотника от вопроса.

– Я! – тихо ответил Жегало.

– На лугу места не было?

– Крали там сено! Днем привезут, а ночью волокут… Схоронят затем по лесам – не найти!

– Сторожа на что?!

– Луг большой. На одной стороне сторожа, на другой крадут. Каждую ночь.

– Значит, по сторожу на каждую сторону! – раздраженно сказал Святослав, зная, что ответит сотник.

– Людей не было. Две сотни всего… На броде – сторожа, по берегам разъезды, сторожа в Городце, – стал перечислять сотник. – За Ростиславом смотрели крепко, чтоб успеть, случись нападение, в Городце запереться и тебя упредить, Великий князь. Но более всего приходилось отряжать воев за припасами. Не хотели смерды по доброй воле хлеб и сено отдавать, с вилами кидались. Кричали: «Все равно зимой подыхать!» – Сотник облизал губы. – Ты велел припас на большое войско заготовить: все забирали, подчистую. Не наши земли, княже!

«В наших тоже кидаются! Что из того, что смердов обобрали? Где теперь эти припасы?» – горько подумал Святослав, но вслух сказал другое:

– Понимал, что может загореться?

– Понимал…

– Что сделал?

– Отобрали у жильцов кресала, лучины, светцы, все дрова из Городца вынесли, чтоб в печах не палили. Ночевали жильцы в посаде, в городе оставалась стража.

– Она и подожгла!

– Не могла! – Жегало снова облизал губы. – У нее тоже кресала отбирали, а тех, кто в ту ночь стоял, много лет знаю. Трое сгорели, десять обожглись… Головой за них ручаюсь!

«Головой и ответишь!» – хотел сказать Святослав, но вовремя остановился. Княжье слово не воробей, вылетит – думай потом, как поправить. Казнить сотника успеется, надо разобраться. Жегало, видно, этого тоже желал. Сотнику хотелось что-то сказать: крутился, пыжился, ожидая вопроса. Но Святослав не спешил. Пусть помучится, половецкая кровь!