Сергей Арсеньев - Студентка, комсомолка, спортсменка

Мятеж продолжался почти три недели. Три недели ребят и примкнувших к ним гражданских расстреливали артиллерией и бомбили с воздуха. И все равно не смогли раздавить. Только использовав четыре тактических ядерных заряда, удалось остановить разгоравшееся восстание. Где-то там, в огне ядерного взрыва, сгорел и наш Вовка. И я горжусь им!

Лена моя тоже при ядерном взрыве погибла. Но не при восстании, позже. В самом начале 43-го накопили мы с ней денег на путевку, и поехала она на два дня в Питер на экскурсию. Выправила себе визу в Балтийскую Республику и поехала. Хорошо еще, Ниночку с собой не взяла, на две путевки денег у нас не было. А может, лучше бы взяла. Больно уж страшную смерть Ниночка несколько лет спустя приняла. Лучше бы она так же, как полтора миллиона человек, сгорела в атомном взрыве при питерском теракте. Наверное, это было бы не так больно…

Ладно, хватит сидеть. Холодно же. Простужусь. А из лекарств мне теперь разве что чай с молоком остался доступным по цене. В аптеку заходить страшно. Ценников меньше, чем на половину моей пенсии, почитай, что и не бывает. Про врача же я и вовсе молчу. В бесплатную поликлинику запись за два месяца. А в платной моих денег хватит разве что на оплату бахил при входе. Парни какие-то появились. Вид совсем бандитский. Пойду-ка я отсюда от греха. Встали!

Ох, сердце-то как ноет! Сейчас домой приду, в кровать лягу. Мне далеко, три квартала еще. Хорошо бы на автобусе подъехать, но там проезд целый евро стоит. Нет у меня таких денег, на автобусах разъезжать. Пешочком приходится ковылять.

Сумка какая тяжелая. Всего-то там упаковка сухпая, собачий корм да черствая булка. А все одно, тяжело мне. Старый я совсем стал. До весны доживу ли, нет? Пожалуй, нужно глотать таблетку, а то не доживу. Худо мне. Где она тут у меня?

Ах!! Тяжелый удар в грудь, и моя сумка вываливается из разжавшихся пальцев, а я, неловко держась за костыль, медленно оседаю на заваленный мусором, заплеванный тротуар. Но сил сидеть уже нет, и я ложусь на старый мокрый асфальт. Неужели все?

В глазах у меня темнеет, и я чувствую, что больше не могу дышать. Последним отключился слух. Я еще успел услышать, как мимо меня, оглашая окрестности громкой музыкой, пролетел по лужам автомобиль…

Сознание вернулось ко мне резко, будто кто-то нажал какую-то кнопку или дернул рубильник. Вот только что я лежал на мокром грязном асфальте, а теперь уже нахожусь в каком-то просторном светлом помещении. Мне тепло и уютно. Только я отчего-то совсем не могу шевелиться. Меня очень туго связали. А во рту у меня какая-то здоровая теплая и мягкая штука.

Выплюнув изо рта то, что там было, я попытался извернуться и осмотреться. Почему так хорошо все видно? Ведь на мне нет очков. Но извернуться не получилось. Мое тело слушается меня очень плохо. И к тому же меня держит на руках какой-то исполин. Держит нежно, совсем не больно, но при этом крепко. Не вырваться. Кто это?

Исполин ласково шепчет мне: «На, на» – и вновь сует в мой рот что-то теплое и мягкое. Неожиданно для самого себя я пытаюсь сосать эту штуку, и… из нее начинает вытекать теплая сладковатая жидкость.

И тут я внезапно понял, что это такое у меня во рту. Да ведь это женская грудь! И течет из нее молоко. А исполин… да никакой это не исполин. Это обычная женщина. Она лишь кажется мне исполином. Потому что это я – кроха.

Вовсе меня не связали. Меня запеленали. Женщина в свободном халате сидит на кровати и держит меня на руках. Это что, выходит, что я теперь – младенец? А кто я? Взглянув на лицо кормящей меня женщины, я убедился в том, что она мне совершенно незнакома. Это не моя мать. Либо если это мать, то, значит, я – это не я.

Вот так вот. Я умер? Возрождение души в новом теле? Читал я про такое, читал. Но отчего сохранилась память? Я помню всю свою прошлую жизнь. А может быть, все младенцы помнят свою прошлую жизнь, и лишь потом память постепенно стирается? Ведь младенец не может никому рассказать о своих знаниях. Либо так, либо… кто-то что-то напутал в Небесной Канцелярии.

И все-таки это я или не я? Меня отбросило в свое собственное тело младенца или это тело не мое? Путешествие во времени невозможно? Ну, я думаю, для Него, для Того, кто управляет процедурой перерождения, и путешествие во времени может считаться вполне осуществимым.

Правда, эта женщина – не моя мать. Свою маму я бы узнал. Я ее помню. Хотя тут тоже возможны варианты. Я помню, у нее были какие-то проблемы с молоком. Она рассказывала мне. Быть может, меня временно передали какой-то другой женщине, чтобы накормить?