Иван Апраксин - Гибель богов

А что же ответил на это Аскольд? О, его ответ был разумным и суровым.

– Разве вы разбойники, а не воины? – строго спросил он своих неразумных товарищей. – Разве вам не известны правила воинской доблести? Вы что, хотите покрыть себя и меня позором?

И пояснил причину своего гнева.

– Как могло вам прийти в голову совершить такое бесчестье – напасть на людей ночью? Грабить и убивать ночью – это удел преступников, бесчестных людей, которым место на колу. Давайте окружим дом, чтобы никто из него не спасся, и спокойно подождем до утра.

Ночь прошла, а когда занялся рассвет, воины во главе с Аскольдом бросились на штурм злополучного дома. Они разграбили его дочиста и с обитателями поступили так, как собирались. Говорят, что оттуда и пошло прозвище Аскольда – Кровавая Секира, уж больно он лютовал. Но с тех пор за ним укрепилась слава богатыря, знающего правила воинской чести…

Перейдя днепровские пороги, мы двинулись дальше. По вечерам приставали к берегу и жгли костры – готовили пищу. Ночи становились совсем теплыми, в воздухе слышалось пение цикад – признак приблизившегося юга.

Канателень всю дорогу находился рядом со мной – он указывал дорогу. Мы шли тем же путем, каким он шел со своими товарищами полтора года назад. Только их поход закончился бесславно, а наш должен был привести к победе.

Мы вышли в море и некоторое время плыли среди высоких волн: я понимал, что мы огибаем южную часть Крыма с его обрывистыми каменистыми берегами и лепящимися к горам деревеньками. Мы шли по морю довольно близко от берега, опасаясь только подойти слишком близко, чтобы не напороться днищами о камни. Со стругов хорошо были видны домишки на берегу и похожие на облака стада овец на зеленых горных склонах.

Волны раскачивали наши струги и катились к берегу, где разбивались о камни, рассыпая белую пену. Гребцы взмахивали веслами, летели брызги, стаи чаек хищно кружили над нами. Я сидел на носу, крепко держась за высокие борта, и вспоминал читанные в детстве древнегреческие мифы. Мне представлялись аргонавты, плывущие за Золотым руном…

Корсунь мы увидели издалека. Белый город, окруженный высокими стенами, возвышался над морем. Золотой крест на крыше храма блистал на солнце. Со стен и сторожевых башен на нас смотрели люди. Конечно, издалека мы не видели их лиц, но могли догадываться о том, с какой тревогой и волнением они вглядывались в нас – незваных и грозных гостей.

Наши струги прошли мимо города: мы как бы представились друг другу. Затем мы двинулись немного дальше и высадились на берег километрах в трех от города. Место для высадки пришлось напряженно искать – ведь Канателень не мог указать нам удобную бухту с пологим берегом. Их корабли просто разбило о прибрежные скалы.

Когда нашли бухту, показавшуюся пригодной, стали разгружаться. Сначала высадились воины, которые встали в охранение – ведь каждую минуту можно было ожидать нападения войска из города. Нелепо было надеяться на то, что нам позволят просто так запросто высадиться.

В охранение мы выслали триста человек – по десять с каждого струга. Командовать этим отрядом и прикрывать нашу высадку я поручил Аскольду Кровавой Секире. Тот ухмыльнулся лишь половиной мертвенно-бледного лица, потому что всем лицом он не улыбался никогда. После памятного боя с Мухаммедом у Аскольда не работала левая рука: вонзившийся меч перерубил мышцы и сухожилия, но одной правой черниговскому князю хватало, чтобы привычно наводить ужас.

Работа была большая. Сначала воины, встав цепочками по пояс и по колено в волнах прибоя, передавали на берег шатры, провизию и оружие. Другие же в это время сидели на веслах, удерживая струги на нужной глубине, чтобы их не выбросило на берег.

Затем, когда все было выгружено, струги затащили на берег подальше от воды, чтобы не смыло в море. А после уж началась установка шатров и устройство лагеря. Вот на этой фазе нас и застала греческая конница, высланная из города.

Мы находились на ровном месте, так что атаковать нас было легко. Полторы сотни всадников в металлических доспехах, в шлемах, с пиками в руках налетели на наш лагерь. Они приближались со стороны Корсуни, охватывая нас полукольцом. Замысел был прост – прижать нас к морю, к кромке воды, а затем перебить.

Первая шеренга всадников в полном молчании врезалась в ряды выставленного нами в охранение отряда. Поляне и русы, из которых состояла дружина Аскольда, встретили первый натиск мужественно и не дрогнули. Им привычно было сражаться в пешем строю, и конницы они не боялись.