Евгений Новиков - Снежный мальчик

И исчезла рука, и пропали шары с раскосой девицей и курчавым парнем. А подземная ширь как бы разрослась в ширину и глубину. Со всех сторон на Рома, который расползался туманом, дохнуло холодом. Послышался гул, и где-то далеко-далеко внизу, но притом, как бы совсем рядом замелькали сонмы новых теней. Они перемещались по тусклым бесконечным лабиринтам, с косых стен которых, чавкая, стекала грязь. Синие вздувшиеся лица с клокотанием пронеслись мимо, волоча за собой длинные распоротые оболочки, служившие прежде телами. За ними с пронзительным охотничьим визгом пронеслось несколько крылатых существ. Существа сгинули в багрово-черном пространстве, и оттуда тотчас же с железным стуком посыпалось и покатилось что-то быстрое, округлое. Что это было, мальчик разглядеть не успел, потому что стены лабиринтов стали разваливаться на куски и крошиться. Причиной этого была шляпка – так поначалу показалось Рому – огромного подсолнуха, пробивавшегося вверх. Но то были не подсолнух, и не семечки, а ушедшие люди. Тесно прижавшись друг к другу, они наполняли эту "шляпку", сокрушавшую подземные лабиринты и заполнявшую багрово-черные пространства. Ром всматривался в лица ушедших людей. И, хотя все они были такие разные, он видел лишь одно лицо, имя которому Оцепеневшее Отчаяние. Зеленые листья огня окружали его, а красное тело змеи служило ему стеблем. Оно продолжало восхождение, а сверху на него уже нацеливала клюв птица с закрытыми глазами.

И когда она открыла глаза, стеклянная земля ослепла.

– Как все-таки хорошо иметь сообразительную голову и при этом крылья, – вкрадчиво улыбаясь, говорил Бешеный ключ. – Если бы мне сказали: выбирай то или другое, я несомненно выбрал бы голову. А потом – крылья. Конечно, меня бы тут же упрекнули в непорядочности… Сказали бы: так нельзя выбирать… Но сообразительная голова быстро бы сообразила, как уладить это маленькое недоразумение. Нашла бы веские доводы в пользу того, что и такой выбор возможен, примеры разные привела бы… И все бы, в конце концов, уладилось к общему удовольствию. – Бешеный ключ ухмыльнулся. – Да, всегда нужно сначала выбирать голову. Ведь только она в силах догадаться, что самый обыкновенный и на вид безобидный туман иной раз может полыхнуть похлеще керосина. А без крыльев не улетишь вовремя в безопасное место. И пусть мои крылья не такие большие и могучие, как у некоторых моих сородичей, но что бы я без них делал?! Сгорел бы, как спичка! Кстати, Ромульдино, как ты себя чувствуешь? – куражась, продолжал Бешеный ключ. – Готов биться о заклад, тебе удалось разглядеть ведьму среди ушедших людей. Ведь не стал же бы ты полыхать просто так, забавы ради?! Что, отдала она твое сердце? Ну-ка, покажи, я хочу на него полюбоваться! Должно быть, оно совершенно необыкновенное, если ради него ты готов был лезть в пекло.

Ром сидел на тротуаре городской улицы, прислонившись спиной к каменной стене. Было светлое летнее утро, обещавшее теплый денек. Немногочисленные прохожие, не замечая Бешеного ключа и снежного мальчика, шли по своим делам, а некоторые просто прогуливались, занятые беззаботными – под стать утру – мыслями. Однако же внимание всех проходящих неизменно привлекали обуглившиеся балки, торчавшие на противоположной стороне улицы из загустевшей пожарной пены. Действительно, странно и как-то неожиданно смотрелись следы этого пожарища среди благополучных и, как на подбор, опрятных домов.

– Табачная лавка сгорела, – сказал Бешеный ключ, махнув носом в сторону сгоревшего строения. – Еще ночью. Неподалеку как раз проходила та парочка – скипидар и этот… ну, курчавый сосуд. Шли они, значит, шли в направлении ее дома, а лавка возьми да и загорись.

– Они погибли? – спросил Ром.

– С чего это ты взял, что они погибли?! – Бешеный ключ подпустил нотки удивления в голос. – Насколько мне известно, оба живы и здоровы. И век им здравствовать.

– Я видел их среди ушедших людей. К ним протянулась белая рука, и посыпались искры.

– Это короткое замыкание в лавке случилось. Вот она и сгорела. Так решили пожарные.

– А чья это была рука? – спросил мальчик.

– Да мало ли чья, – неопределенно хмыкнул Бешеный ключ, и с его лица вслед за проехавшим по улице голубым "Мерседесом" бесшумно соскользнул летучий глаз. – Может, бабушки сосуда, а может, его прабабушки или прадедушки. Захотели от родственничка опасность отвести, вот и устроили пожар в лавке. Эх, сколько первосортного табака погублено!