Александр Баренберг - Все нормально, падаю! Неравный бой

В общем, я заявил Уриэлю, что желаю отправиться в поселение русских. Познакомиться с соотечественниками, так сказать. А также осмотреть их производственные возможности. К моему удивлению, жрец даже не удивился, а сказал, что это было вполне предсказуемо и он заранее вызвал представителя русской общины в Храме (точно, ведь у них должен же был быть посол! Как я сразу не догадался!). И тот ожидает за дверью.

Вот так сюрприз! Я с замиранием сердца уставился на вход. Как он выглядит, интересно? Ведь наверняка это уже местный уроженец. Возможно, даже во втором поколении. Осталось ли у них достаточно общего со мной? Хотя много ли у меня самого общего с людьми тридцатых годов, чтобы ожидать чего-то от их потомков? Посол вошел. Это оказался высокий, сравнительно молодой (чего не могла скрыть даже намеренно, видимо, отпущенная борода) человек, опиравшийся при ходьбе на богато украшенную палку. Присмотревшись, я понял почему – на месте левой ноги оказался припрятанный в штанину деревянный протез. Как выяснилось позже – напоминание о неожиданной встрече с гигантским ящером во время службы в отрядах охраны поселений. Одежда его – штаны и рубашка навыпуск, подпоясанная кожаным поясом с ножнами для длинного ножа, выполненная из белой грубоватой ткани, – хоть и была далека по покрою от моей, но ощущения чужеродности не вызывала. Пожалуй, даже на Земле на ее обладателя косились бы не сильно.

– Павел Савельев, полномочный посол Коммуны! – солидно представился тот, медленно выговаривая слова. Глаза, однако, свидетельствовали о немалом волнении их обладателя. Как же – важнейший исторический момент! Впервые, видимо, за семь десятков лет прибыл кто-то с новостями о бывшей родине. О которой, наверное, рассказано стариками было немало…

Познакомились, присели за красивым инструктированным серебром и какими-то камешками столиком, сервированным вином и легкими закусками. Интереснейший разговор продолжался часа четыре и завершился только из-за крайней утомленности высоких переговаривающихся сторон. Зато история и современное положение Коммуны стало известно мне во всех подробностях. А оно не радовало…

…Первые десятилетия после «попадания» члены Коммуны, оправившись от первоначального потрясения, рьяно взялись за дело преобразования враждебной природы. Несмотря на недостаток вооружения и орудий труда, окружающая среда постепенно поддалась напору невольных переселенцев, снабженных к тому же самой передовой идеологией. Которую с многочисленными поправками передали и следующим поколениям. Так как достойных конкурентов на идеологическом, равно как и на экономическом фронтах на планетке не наблюдалось (за исключением затаившихся до поры до времени немцев), то потомки первых коммунаров не посрамили, как неоднократно бывало на Земле, своих отцов и их надежд, не допустив проявления мелкобуржуазных собственнических инстинктов. Хозяйство в Коммуне оставалось обобществленным, блага распределялись поровну, а враждебное окружение и сравнительно тяжелая жизнь составляли достаточно мощный стимул для эффективного труда. Условия существования не позволяли плодиться лентяям и бездельникам в угрожающих общине количествах. Вот такой тут развился военный коммунизм. Но вроде бы без излишнего фанатизма. Хотя большая часть бывших зэков и сидела за левотроцкистский уклон, но до трудовых армий и обобществления женщин не дошло. Видимо, это были неправильные троцкисты. Либо сказалось отсутствие классовой борьбы…

В связи с вышесказанным товарищ посол оказался, мягко говоря, шокированным полученными от меня сведениями о «послепопаданческой» истории Земли. Они-то тут искренне надеялись, что на благополучной прародине давно уже наступил полный коммунизм, и после рассказа о распаде СССР и реставрации капитализма Павел даже не пытался скрыть своего глубочайшего разочарования. Как он расскажет об этом ведущим тяжелейшую войну со страшным противником товарищам, для которых помощь от гипотетической земной коммуны стала в последние годы чуть ли не главной надеждой?

Вот о войне я и хотел услышать поподробнее. Ход, причины, применяемое союзниками и противником оружие и тактика. Причем не на уровне эмоционального лепета, как вчера от сугубо гражданского «профессора» Уриэля, а с профессиональным разбором, достойным беседы двух офицеров в отставке. Да, мой собеседник тоже был до ранения капитаном, только, конечно, не ВВС, а разведки. Ходил со своим взводом в дальние рейды по джунглям, сражался с аналогичными группами немцев, а чаще – с бандами диких и просто вездесущими рептилиями. Пока одна из них не оказалась проворнее и не отхватила товарищу капитану полноги.