Сергей Бузинин - «Генерал Сорви-Голова». «Попаданец» против Британской Империи

После часового разговора, прошедшего хоть и в насквозь деловом, но дружелюбном тоне, Арсенин и Бринер договорились о встрече через день, когда кандидат на должность должен принести свои рекомендации и дипломы. Вторая встреча заняла несколько больше времени и закончилась для Арсенина самым наилучшим образом. Ознакомившись с рекомендациями, выданными Доброфлотом, а также основываясь на полученной им лично информации, Бринер утвердил Всеслава в должности капитана грузо-пассажирского парохода «Натали», переименованного из «Аделаиды» в честь жены Бринера Натальи Иосифовны Куркутовой.

Позднее, уже набравшись жизненного опыта, Арсенин понял, что Бринер, собиравшийся открывать совместное дело с купцом второй гильдии Кузнецовым, стремился иметь доход, не зависимый от успеха либо неуспеха нового предприятия.

Вплоть до середины июня 1891 года Арсенин занимался комплектованием экипажа, вопросами мелкого ремонта и полного оснащения своего нового судна. Если, служа в должности старпома, он считал, что основная часть работы падает на его плечи, то теперь он придерживался абсолютно иного мнения. И хотя офицера на должность старпома он нашел достаточно быстро, работы хватало обоим. К концу июня команда закончила все работы. Экипаж укомплектован, судно оснащено и готово к походу, и посему, затратив два дня на получение груза и коносаментов, 1891 года июня месяца двадцать второго числа «Натали» вышла в свой первый рейс в порт Суэттенхем, прошедший без каких-либо происшествий.

До закрытия навигации «Натали» успела выполнить два рейса: в японский порт Китакюсю и в Пусан, что на Корейском полуострове. Зиму пришлось провести во Владивостоке.

Порт замерзающий, ледоколов нет; поэтому зимние месяцы Арсенин посвятил большей частью чтению атласов и карт, уединившись в съемной квартире на Афанасьевской улице, что в Офицерской слободе.

Но уже с началом новой навигации Бринер перевел «Натали» на Индийскую линию, и практически весь следующий год Арсенин вновь бороздил морские просторы.

После месячного отпуска, проведенного во французском Сиаме, Арсенин вновь вернулся к работе. И снова рейс следовал за рейсом: попутные ветра сменялись то штилем, а то и штормами, случались накладки с документацией на груз и недобросовестные поставщики, но большую часть составляли спокойные походы.

Так все продолжалось до мая 1893 года, когда Арсенин повел свой пароход из Сиама к родным берегам.

Май 1983 года. Южно-Китайское море,

неподалеку от мыса Камо

«Натали» отошла от мыса Камо, что в Южно-Китайском море, уже дальше чем на сотню миль, море радовало спокойствием, отсутствием малейшего волнения и признаков приближающейся непогоды. На утреннюю вахту, сменив второго штурмана Копытова, заступил первый штурман Силантьев, опытный моряк и человек во всех отношениях надежный. Арсенин со спокойной совестью находился в своей каюте, развалившись на койке и читая новую книгу англичанина Киплинга – «Наулака: История о Западе и Востоке».

Через час такого благолепия под мерное покачивание идущего судна Арсенин стал подремывать, когда вдруг из раструба переговорной трубы донесся голос Силантьева: «Вахтенный штурман просит капитана подняться в ходовую рубку». Так как голос звучал спокойно, Арсенин не спеша встал с койки, накинул на плечи белый тропический китель и вышел из каюты.

– И чем же вы хотите меня удивить, порадовать или вовсе огорчить, любезный Алексей Степанович? – слегка ворчливо произнес Арсенин, входя в ходовую рубку.

– Может быть, я зря вас потревожил, Всеслав Романович, но очень уж странным кажется мне судно по левому борту. – Силантьев указал на бригантину, покачивающуюся на волнах на расстоянии примерно двух миль от борта «Натали». – Сдается мне, не все на этой посудине в порядке, вроде как бедствие терпят.

– Из чего вы сделали подобные выводы, Алексей Степанович? – Арсенин взял в руки бинокль, висевший до того момента на переборке, и направил его в сторону бригантины.

– Я их уже минут пятнадцать наблюдаю. Судно лежит в дрейфе, паруса спущены. Якоря не отданы, оно и понятно, глубины здесь большие, штормовых якорей нет. Я распорядился поднять сигнальные флаги, ответа не последовало. Наблюдал за судном в бинокль, движения на палубе нет.

– Ну что ж, пойдем, посмотрим, что за кораблик и что там стряслось. – Арсенин подошел к машинному телеграфу и, отрепетовав рукоятями команду «Сбавить ход», наклонился к переговорной трубе: – Машине! Приготовиться к реверсу! – После чего повернулся к Силантьеву: – Алексей Степанович, измените курс, идем на сближение! Может, действительно бригантине помощь нужна.