Борис Царегородцев - Арктический удар

Кроме того, я бы адмиралов Владимирского и Октябрьского разжаловал в матросы или даже отдал под трибунал за то, что они бросили в Севастополе более ста тысяч своих солдат, которые верили им, и не предприняли попытку хотя бы половину из них спасти. А это были обстрелянные солдаты, и они помогли бы сдерживать наступление врага на Кавказ. Зачем надо было врать своим солдатам, что мы вас не бросим и пришлем корабли, чтобы вас всех вывести. А они верили своим военачальникам, и ждали, и еще две недели оказывали сопротивление после официальной сдачи города. Но нечем было сопротивляться, склады были взорваны, а там находились сотни, если не тысячи тонн боеприпасов. Когда взрывали склады, в этих штольнях находились раненые, и не всех их оттуда вынесли.

Адмирала Трибуца также надо судить за то, что угробил половину флота, загнав его на минное поле, бросил транспортные суда, а сам с основными силами бежал. Оставив суда без зенитного прикрытия, предоставив немецким летчикам прекрасную возможность поупражняться в бомбометании по беззащитным кораблям с ранеными и эвакуированными, из которых большинство женщины и дети. Сколько их погибло – даже в наше время никто не знает. Хотя Трибуц мог это минное поле обойти, провести свои корабли и транспорты вдоль берега. Боялся немецких орудий? Да он располагал такими силами, что мог подавить любую батарею противни ка. Но там находились одни полевые орудия, мало приспособленные к стрельбе по морским целям. Я до пускаю, потеряли бы пять – десять судов и кораблей, но ведь было потеряно более шестидесяти, а на них двадцать тысяч только бойцов, защитников Таллина.

Еще одну ошибку допустили в тридцать восьмом году, назвав проект эсминцев типа «Гневный» вредительским. Тот, кто это сказал, и был вредителем. Из-за него нашу судостроительную промышленность лихорадило два года. Надо было просто достраивать эти эсминцы до конца, а со следующего проекта переходить на эшелонное расположение механизмов. А не переделывать «семерки», из которых вышли не улучшенные, как обозначает теперь буква «У» в этом проекте, а ухудшенные, как говорят моряки. И те и другие эсминцы гибли одинаково, и никакой разницы не было, какое расположение механизмов, линейное или эшелонное. Два года было потеряно, за это время все заложенные корабли вступили бы в строй. Ну, за исключением некоторых на Дальнем Востоке, но к сорок второму точно все были бы в строю. И уже наверняка начали вступать в строй эсминцы тридцатого проекта, некоторые точно находились бы в строю флота.

– Да, товарищ Головин, просветили вы нас, а нам докладывали совсем по-другому. И откуда вы это все знаете?

– Пришлось проанализировать много исторических документов, почитать черновики и послушать рассказы фронтовиков, именно тех, кто сидел в окопах или ходил на кораблях и все это испытал на своей шкуре. Их воспоминаний не печатали. А это не те парадные мемуары полководцев, которые тоже издавались после цензуры, где правды от силы двадцать процентов, а остальное писано в угоду политикам, желавшим скрыть правду о таких чудовищных жертвах, понесенных в этой войне. А были и такие фронтовики-писатели, которые просидели при штабах, я не имею в виду именно штабных работников, а тех, кто пристроился в тепленькое местечко и всю войну тут и просидел. Он немца, может, только на картинке и видел и ни разу из своего личного оружия не выстрелил, а грудь вся в орденах и медалях, за совершенные подвиги на женском поприще и на складах по присвоению продуктов и имущества. А потом писали книги, как они загибались в окопах и как они геройски били фашистов.

– А не много ли вы берете на себя, товарищ Головин, судить о фронтовиках, когда сами не воевали и в окопах тоже не сидели и судите о войне только по рассказам и документам?

– Да нет, товарищ Берия, просто наболело. Сколько было преступных ошибок и напрасных жертв за первый год войны. На этих ошибках наша армия училась целых два года, все считая немецких солдат плохими вояками, пока не научилась воевать. Вы бы послушали, что говорит об этой войне наша молодежь, насквозь пропитанная западной идеологией. Да это еще что, сейчас появились неофашистские организации, которые восхваляют Гитлера и его последователей. Война стала забываться, все же прошло семьдесят лет после ее начала, и молодое поколение о ней практически ничего не знает, да и знать не хочет. В наше время служба в вооруженных силах не престижна, молодежь всеми правдами и неправдами старается избежать службы. Да и что можно сделать из парня, попавшего в армию на год.