Андрей Посняков - Атаман

– Да что же это? – подбегая к Елене, возопил кормщик. – Клянусь Аллахом, мы же договаривались вовсе не так!

– Верно, не так… Да все же так, глянь-ка!

Кормщик вытянул жилистую шею, и ушлая девушка тут же сунула ему в печень кинжал.

– Все так, однако.

Закатив глаза, кормщик тяжело осел на палубу.

– За борт! – тут же распорядилась Елена. – Тут где-то еще помощники его есть…

– Уже нет, – ухмыльнулся пушкарь.

– Уже? Молодцы, быстро управились.

– Они это… сами сбежали. Видать, почуяли, что что-то не так, да попрыгали за борт!

Бывшая ордынская пленница устало махнула рукой:

– Да и черт с ними. Похоже, неплохо нам все удалось. Пойду к жениху… Где он, кстати?

– Вон, на носу. – Кто-то из бывших гребцов показал рукой, да не выдержал, восхитился: – Удалая ты дева, матушка.

– Какая я тебе матушка? – не на шутку рассердилась Елена. – Мне и двадцати еще нет.

Гребец опасливо попятился, а девчонка, тщательно вытерев окровавленный кинжал о кусок парусины, быстро зашагала к любимому.

– Эй, милый!

– Лена! – Егор обернулся, и взгляд его, до того вполне довольный и радостный, вдруг стал каким-то тревожным. – Что с тобой? Кровь…

– Да так, пустяки. Хочу поскорее с тобой – с Борисовичами познакомиться.

– Там может быть опасно…

– А здесь кровь везде… мне так от этого плохо.

– Бедная. – Покачав головой, Капитан Удача обнял невесту и чмокнул ее в щеку. – Ну, пошли тогда, что ж… Правда, там надо по веревке…

– Думаешь, я не удержусь? Больная и старая?

Действительно, не больная. И не старая. И одежка для битвы вполне подходящая – зеленые татарские шальвары, желтые, шагреневой кожи башмачки, рубаха бирюзовая длинная да поверх нее – кольчужица, сияющая серебром. Пьер Карден – удавись от зависти!

Ввухх!!!

Егор и глазом моргнуть не успел, как его премудрая суженая, ухватившись за брошенный шкот, ловко, словно заправская циркачка, перелетела на кормовую палубу доу, поклонилась с улыбкой:

– Богородица вас упаси! Я – Елена Михайловна, дочь покойного князя заозерского… А вон – на веревке летит – жених мой, Георгий, истинный князь заозерский.

Бух!

Вожников ловко приземлился рядом с невестой.

– Ого! – переглянулись два бородатых молодца в золоченых байданах. – Никак этого парня мы, брате, знаем.

Один из молодцов, постарше, поосанистей, с бородой погуще, снял с головы высокий татарский шлем – мисюрку, сбросил войлочную шапку-подшлемник:

– Ты, что ль, Егор?

– Я, Иване Борисович. – Молодой человек повернул голову. – И ты, Данило Борисович, здравствуй.

– Вот так встреча, очам своими не верю! Это что ж, ты, Егорий, за невестой ездил в Орду?

– Можно и так сказать, – усмехнулся Вожников. – А невеста-то у меня красивая – всем на зависть.

Сказал, прижал к себе суженую да при всех, не стыдясь, крепко поцеловал в губы.

Вечером Борисовичи, перешедшие вместе со своей ордынской свитой на вожниковский насад, позвали в свой разбитый между мачтами шатер Егора – в гости и на беседу. Елена с ним не напрашивалась, понимала – что глупой девке при мужском разговоре делать? Правда, инструктировала парня накрепко:

– Про Нифонта-князя так скажешь: дескать, Нифонт давно Василью московскому в рот смотрит и одно место лижет, оно так и есть, тут я не лгу нисколечко. Дальше! О землях наших скажи, о волоках, о повозе – ну, что я тебе говорила, не забыл?

– Да нет.

– И самое главное – на свадьбу не забудь князей пригласить.

Егор дернул плечом.

– Уж это-то не забуду!

– И еще одно… ты ведь, как и я, сирота, так пусть Иван Борисович, коль он уж так тебе благоволит, посаженым отцом на свадьбе у нас будет.

Над городом, над широкой Волгой, плыл малиновый перезвон, радостный народ высыпал на улицы, встречая своих князей. Многие плакали от счастья – князья-то, именно что свои, не какие-нибудь пришлые! Иван Тугой Лук Борисович да Данило Борисович.

– Уж теперь заживем, – почему-то надеялись люди. – На Москву добро-то отдавать не будем.

Борисовичи, верхом на белых жеребцах, ехали во главе споро собравшейся свиты, состоявшей из местных бояр, духовенства и особо богатых купцов… Впрочем, не только местных: завидев Вожникова еще издали, новгородский гость Михайло Острожец подогнал коня.

– Здоров будь, Егорий-господин! Очам своим не верю – ты?!

Оглянувшись в седле, молодой человек весело засмеялся:

– И я рад, Михайло!

– Дева-то какая с тобой. – Глянув на бывшую пленницу, новгородец с явным восхищением цокнул языком. – Вот так красавица!